"Дэниел Худ. Наследник волшебника (Лайам Ренфорд #2)" - читать интересную книгу автора

виновен?"
Несколько мгновений Лайам размышлял, потом встряхнул головой и
рассмеялся.
"Ну так я и вправду виновен - в непочтении к местному божеству. Хотя
на самом деле Беллону вряд ли еще можно было причислить к божествам
Саузварка. Лайам знал, что пройдет немало лет, прежде чем эта богиня
займет достойное место в сердцах верующих горожан.
Впрочем, существовали также и другие вещи, в которых Лайам считал
себя виноватым перед эдилом. Он кое-что успешно скрывал от прямодушного
стража порядка. Например, эдил до сих пор считал его рохлей и размазней.
Лайам таковым никогда не был, он не раз доказывал это - и в нелегких
морских переходах, и на полях сражений. Но в тот день, когда они
осматривали тело Тарквина, эдилу почему-то взбрело в голову, что его
молодой спутник боится покойников, а Лайам не стал его разубеждать. Лайам
знал, что у Кессиаса скопилось множество заблуждений на его счет. На
кое-какие из них он посматривал сквозь пальцы, а некоторые воспринимал как
данность, понимая, что ему не под силу все это искоренить.
"А еще я так и не рассказал Кессиасу про Фануила", - покаянно подумал
Лайам, добавляя к списку своих прегрешений связь с фамильяром мага.
Собственно говоря, именно маленький уродец заставил его пуститься на
поиски убийцы Тарквина, и дело никогда бы не увенчалось успехом без помощи
этого существа. А эдил, ничего не подозревая о том, свято уверовал, что
Лайам весьма проницателен и является своего рода человеком-ищейкой.
Даймонд замедлил шаг, и это отвлекло Лайама от размышлений.
Оказалось, что они уже подъехали к краю скалы. Дальше раскинулось море, к
нему спускалась узкая тропка. Там, где она кончалась, на берегу уютной
маленькой бухты и стоял дом чародея, в котором Лайам теперь проживал. Это
одноэтажное, приземистое строение, втиснувшееся между скал, в погожие дни
сияло белизной стен и радовало взор черепичным покрытием крыши. Сейчас,
раздвигая мрак сгущавшихся сумерек, из его окон струился приветливый свет.
Лайам пустил Даймонда по тропе, всецело положившись на ловкость чалого. Он
до сих пор еще не воспринимал жилище Танаквиля своим. Лайаму порой
казалось, что он не очень удивился бы, обнаружив, что за время его
отсутствия этот дом куда-то исчез.
Копыта чалого взрыли песок пляжа. Лайам пришпорил коня, а потом резко
осадил у деревянной пристройки.
Он покинул седло и завел Даймонда в денник. Там было холодно, но пока
Лайам расседлывал и оглаживал чалого, воздух в сарайчике стал заметно
теплеть: магия дома отреагировала на его появление.
Задав Даймонду корму, Лайам вышел из денника и, обогнув дом, поднялся
по каменной лестнице на террасу. Он остановился у двери, вся поверхность
которой - равно как и поверхность обращенного к морю фасада здания - была
почти полностью застеклена.
Он постоял перед ней, дуя на руки, и подумал:
"Я уже здесь".
Лайам закрыл глаза, сосредоточился на этой мысли, превратил ее силой
воображения в камень-голыш и вытолкнул из головы. Мысль исчезла, а на ее
место извне прилетела другая:
"Добро пожаловать, мастер".
Лайам сотворил еще один камешек мысли, пристроив к нему знак вопроса: