"Стюарт Хоум. Встан(в)ь перед Христом и убей любовь " - читать интересную книгу автора

заброшено, но некогда являлось процветающим коммерческим предприятием,
которое за небольшую цену давало желающим возможность полюбоваться
Английским Гротом. Рядом с этим местом находится то, что до сих пор носит
забавное название "Новоречной водопроводной станции". Я взял Ванессу за руку
и провел ее через арку в огромном жилом доме, построенном лет так сто тому
назад. Дом выглядел обветшало и, в отличие от Уилмингтонской площади, к
которой он примыкал, выглядел скорее кандидатом на снос, чем на яппификацию.
После того, как мы пересекли эту живописную развалину, следуя с севера на
юг, мы очутились на Мерлин-стрит.
Мы стояли на том месте, где располагалось давным-давно закрытое
водолечебное заведение, которое в восемнадцатом столетии пользовалось
большой популярностью среди аристократии. В это время окружающая местность
была еще покрыта возделываемыми полями. Несмотря на то, что впоследствии ее
застроили, эта психогеографическая горячая точка по-прежнему привлекала
любопытных, до ушей которых дошли слухи о существовании подземного прохода
под древним строением. Я прислонился к грязной кирпичной стене, захваченный
водоворотом эмоций. Ванесса встала передо мной на колени в наступивших
сероватых сумерках и одним ловким движением расстегнув мою ширинку, извлекла
на свет божий мое подрагивающее копье.
- Там, в источнике скрыто нечто, - декламировал я, пока Пенелопа
мусолила во рту мой член, - придающее ему благородные свойства. Тот, кто
знает, в чем его суть, возлюбит его более всех иных вещей во вселенной.
Пусть ищет он его и найдет, а как найдет, скроет в земле и изотрет в
тончайший порошок, засим же вновь растворит в воде, но такой, что прежде
подверглась разделению, а далее вновь соединит части, дабы она подверглась
гниению в питающей ее воде, и сделавший так обретет дорогу к истинному
знанию.
Пенелопа провела языком по моей оглобле. Я услышал как в одном из домов
на Уилмингтон-сквер хлопнула дверь. Я чувствовал как дыхание Брэйд - жаркое
в прохладных вечерних майских сумерках - шевелило волосы на моем лобке.
Где-то у меня за спиной раздался детский плач. Мой член блестел от слюны
Ванессы.
- Отсель произрастет потомство девы, - продолжал я, - вскормившей плод
чрева своего обеими грудями. Но прежде должны мы искоренить гниение, чуждое
природе девы и природе плода ее, ибо дева, о которой я веду речь являет себя
во многих ликах и обладает нравом кипучим. Ибо она взмывает на крыльях своих
ввысь, дабы засим скользнуть на них долу, где она резвиться на лоне Природы
между пугливых ланей.
Мне казалось, словно я падаю вниз в плотном воздухе. Я попытался
вызвать в воображении сырость подземного хода, находящегося подобной, его
влажные стены, русла рек, несущих свои воды под улицами Лондона,
давным-давно заточенные в каменные трубы, но по-прежнему несущие свои воды в
Темзу. Ванесса взяла мою мужскую гордость и вновь поместила ее в свою
глотку.
- Дракон сей наделен тремя пастями, - стонал я, - он испытывает
постоянный голод и никогда не насыщается. Вокруг него постоянно суетятся
враги, подобно уличным мальчишкам нападая на него и осыпая побоями,
преследуя яростно и устремляясь за ним в погоню, так что пот выступает у
него на челе. Но жара изгоняет пот, покрывающий чело Дракона, и пот чернеет
и спекается, после чего легко пропитывается птичьим клеем.