"Алтарь эго" - читать интересную книгу автора (Летте Кэти)23 Модница постфеминистка свободных нравов?.. Или аморальная сучка? Защищайся!До моей влюбленности в Закери Берна я была уверена, что папарацци – это особая начинка для пиццы. Вот чем интересна карьера знаменитостей: первую половину жизни они борются за то, чтобы оказаться на страницах журналов и газет, вторую – за то, чтобы держаться от них подальше. «Объектив камеры объективен по определению и никогда не лжет, – думала я, сидя в метро по дороге на работу следующим утром. – Но не мог бы он быть чуть снисходительнее?» На таблоидах была одна и та же фотография: крупным планом мое лицо, искаженное болью, в тот самый момент, когда Селестия ударила меня ногой. Она же была запечатлена во всей красе, с сияющей улыбкой, ее рука обвивала талию моего бойфренда. Фотография поистине жуткая, но подпись к ней еще более невыносима. Газета «Экспресс» называла Селестию девушкой Зака, а меня – ее матерью. Если мне доведется столкнуться с Селестией, уж поверьте, не сносить ей ее безмозглой головы. Несмотря на пасмурный осенний день, я надела темные очки. Мое личное пространство было нарушено. Эту сторону совместной жизни с Заком я не предусмотрела. Честно говоря, теперь я бы побоялась сделать мазок у гинеколога, – из опасений, что снимок опубликуют в газетах. Прокравшись в свой кабинет, я сняла очки и налила себе вчерашнего кофе из кофейника. – Могло быть и хуже, – сказала Кейт. Она демонстративно уставилась на часы. Я пропустила ежеквартальное совещание по вопросам распределения бюджета. С тех пор, как начался мой роман с Заком, я довольно вяло относилась к работе и старалась появляться там как можно реже. Мои алиби становились все более странными и дикими, потому что такие отговорки, как «смертельно простудилась», «ждала водопроводчиков», «была у зубного», уже не действовали. Как-то раз меня «похитили инопланетяне». Однажды я «попала в безумную передрягу, и мафиози чуть ли не перерезали мне горло». Но сегодня я опоздала просто потому, что не могла продефилировать по улице в тех кожаных штанах, что были запечатлены в газетах. – Ну… помнишь, накануне я не могла выйти на работу, потому что случилось нечто необъяснимое, я оказалась в коме и меня отправили на «скорой помощи» в больницу, а по дороге туда я читала предсмертные мантры. Так вот, вчера вечером я чудесным образом исцелилась и пошла на церемонию вручения музыкальных наград. – Вы только подумайте! – язвительно вставила она. – Знаешь, прямо сейчас твоего нового возлюбленного где-то учат какать в горшок. – Послушай, я знаю, что ваше с Заком знакомство состоялось не в самый подходящий момент, но я над ним работаю. Стараюсь разбудить в нем интерес к более утонченным сторонам этой жизни. – Например, выполнять домашнее задание? Да перестань притворяться безмозглой ослицей, просто брось его! В противном случае, тебе придется найти более подходящую работу – спасателем на очистных сооружениях. Все утро я ругала себя и убеждала в том, что вопрос возраста не должен меня так сильно задевать, при этом листая модные журналы в поисках подходящих способов омоложения. Меня интересовало все, вплоть до кремов от геморроя для устранения мешков под глазами и вирусов, поедающих плоть изнутри, для незамедлительного избавления от лишнего веса. В обеденный перерыв, когда я с остервенением выжимала вилкой чайный пакетик о край кружки, в холле раздался голос Зака. – Ее нет, – заявила Кейт. – Хочешь оставить отпечатки пальцев? Я пулей вылетела за перегородку и бросилась ему в объятия. Увидев, как мы целуемся, Кейт с отвращением застонала. – Новоиспеченные любовники должны находиться в изолированном пространстве как минимум шесть месяцев, чтобы не вызывать рвотные позывы у всех, кто имеет несчастье наблюдать их вместе. Вынырнув за глотком воздуха, Зак вручил мне еще одну газету, облепленную фотографиями, где мы с ним обнимаемся. Я отсканировала статью взглядом. Ведущий колонки слухов называл меня «похитительницей младенцев», а Зака «разорителем могил». Зак обвел красным фломастером выражения «украл жену» и «разрушил домашний очаг». Хотя меня больше взволновала фраза «овца в овчинной шкурке». – Ты понимаешь, что эт' значит, так ведь?.. Пришло время те'е развестись. – Что? – Я не с'бираюсь… не собираюсь, – поправился он, – спать с телкой другого парня, понятно? Ты должна это прекратить. – Что? Прямо сейчас? Это так срочно? – А тебе все еще хочется быть замужем? – Хм-м, – Кейт нарочито откашлялась. – Ребекка, можно тебя на секундочку? Это так срочно! С неохотой я поплелась за ней вниз по ступенькам и увидела, что у билетной кассы с букетом роз стоит Джулиан. – Просто зашел проститься. Несмотря на всю боль, что ты мне причинила, я все еще люблю тебя. – Проститься? Он посмотрел на меня самым жалким взглядом, у него были мешки под глазами. – У меня рак кишечника. Я затрепетала. – Что у тебя? – Ну, возможно, рак… может, конечно, очередная трещина. – Что за игры со смертью? – ответила я небрежно. – У тебя геморрой, Джулиан, потому что ты не занимаешься спортом… – Можно стакан воды? – спросил он слабым голосом. Я принесла воды из бара. – Мне нужно принять таблетки, – тихо пояснил он. Я не спросила, что за таблетки, но он добавил: – Возможно, ничего страшного, но снимок брюшной полости показал, что у меня, кажется, отсутствует часть легкого. Я воздержалась от комментариев, он же продолжал выдавать новую информацию! – Доктор назначил мне срочную консультацию у специалиста, а то вдруг… понимаешь… – Он приложил палец к виску и сделал жест, словно собирался выстрелить себе в голову. – О, наконец-то изобрели лекарство от ипохондрии, – сказала я холодно. – Смерть. Джулиан резко сменил психологический настрой. – Да и ты выглядишь так себе. Цвет кожи явно свидетельствует о нехватке дневного света. Ты правильно питаешься? Витаминов достаточно потребляешь? – Джулиан, ты не уважаешь границы моего личного пространства. – Да с чего это вдруг? Ты что, ранчо, что ли? Вернись ко мне, Бекки! – Помнишь, что я сказала тебе тогда, предложив пожениться: «Неважно, будет лучше или хуже». Так вот, у нас всегда было только хуже, а лучше никогда. – Если ты не прекратишь свою смехотворную погоню за молодостью, я расскажу всему миру, что ты выдергиваешь волоски на подбородке. – Не посмеешь. – Вот увидишь. Я подталкивала его по направлению к выходу. – Именно поэтому я и ушла от тебя. Ты хочешь все всегда контролировать, это просто душит меня, да ты хуже, чем утягивающие трусы Элизабет Тейлор. Я прилагала всевозможные усилия, чтобы выпроводить его на улицу. – Знаю, что ранила, что предала тебя. Черт, я могла бы участвовать в конкурсе «Веди себя как Моника Левински». Причем выиграть его. И мне очень жаль, но мы с тобой договорились, что ты предоставишь мне немного личного пространства. – Личного пространства? – Джулиан развернулся на каблуках. – Можно я дам тебе совет? А ты не пробовала поискать это личное пространство между ушей своего мальчика-игрушки? Вдруг на его обиженном лице появилось раздражение. Это подсказало мне, что за спиной у меня любовник. Я обернулась и увидела, как Закери, уперев руки в боки, наблюдает за происходящим. – А ты знаешь, что она через день выдергивает волосы из подбородка? А еще врет о своем возрасте. Что она тебе наплела? Сколько ей лет? Двадцать пять? Двадцать шесть? Ну так знай, ей почти тридцать три – пора в дом престарелых. – Джулиан! – Ее волосы сначала седеют, а только потом становятся красными. – Я не крашу волосы… только чуть-чуть. – Нельзя доверять женщине, которая врет про свой возраст. И если она изменила мне, откуда ты знаешь, что она и тебе не изменит? – Заткнись, ты! – Прекрасно, прекрасно! – разразился Джулиан. – Рок-звезда, а как говорит! А ты знаешь, почему Ребекка участвует в этой словесной перебранке? – Его рот конвульсивно передернулся от злобы. – Потому что для нее это единственная возможность использовать слова, в которых больше одного слога. Зак глубоко вздохнул, стараясь себя контролировать. Он широко развел руки в знак примирения. – Бекки хочет тебе кое-что сообщить. Знаю, друг, это неприятно, но… – Только, пожалуйста, давай без психологии. Думаю, такие эксперименты плохо скажутся и на моих, и на твоих нервах, – с горечью ответил Джулиан. – Просто если ты не перестанешь совершать супружеский вандализм и не вернешь мне жену, придется настоять на решении этого вопроса в судебном порядке. Зак озадаченно посмотрел на меня, не поняв и трети сказанного Джулианом. – Что ты сказал? – Я употребил традиционное английское выражение, которое означает «набить кому-то его поганую харю», – ответил Джулиан не самым типичным для него образом. Зак издевательски расхохотался. Джулиан, пошатываясь, шагнул к нему, вызвав тем самым неожиданное появление Дэнни де Лито, который показался из-за угла книжного киоска. – А ты кто такой? – требовательно спросила Кейт. – Вышибала? – Не-а. Я просто гигантский кексик. А ты, мать твою, думала, кто я? – Единственное, на что я надеюсь, это то, что твой следующий альбом будет посмертным, – сказал Джулиан, – потому что к тому моменту ты уж точно будешь мертв. – Просто… – Неустрашимая Кейт толкнула Дэнни де Лито, уже приготовившегося к прыжку. – Обычно мы проверяем наличие оружия у входа. Это такой старомодный английский обычай. Воспользовавшись своими дипломатическими навыками, я просто стояла и ничего не делала. Двое мужчин приближались друг к другу. Закрыв глаза, я ожидала услышать хруст костей, но услышала совсем другое. Тишину нарушил резкий голос моей матери. В полном изумлении я увидела, как она скользит по фойе, размахивая сегодняшними газетами. – Ребекка! – требовательно возопила она, и все присутствующие содрогнулись от ее неистребимого кокни-акцента.[21] —Ты была там, когда это снимали? Кейт подавила смешок. Мой отец семенил сзади, как коккер-спаниель. На нем была выцветшая футболка под цвет лица. Невозможно было разобрать, что на ней написано, хотя слоган «Мы вместе с этой идиоткой» прекрасным образом дополнил бы картину. Моя мама в платье без лямочек и в лифчике с лямочками швырнула газеты на пол к ногам Джулиана. Увидев заголовки, Джулиан бессильно всхлипнул. – Бекки! Я выглянула еще раз. Мой отец, исполняющий обычно исключительно вспомогательную роль, нечто вроде планктона, неожиданно решил тоже взять слово: – Если ты приобретешь машину, страховка обойдется в три раза дороже. – Это ты во всем виновата! – Мать набросилась на Кейт. – Это все вы, феминистки! Все не могли успокоиться, пока не разрушили ее брак. Пока она не стала эмульсипированной. Даже Дэнни де Лито прыснул со смеху. – Мне кажется, ты хотела сказать «эмансипированной», мама. Усевшись на стойку, мать разразилась неодобрительной тирадой в адрес Зака. Но успела, как я подметила, закидывая ногу на ногу, сверкнуть для него своими трусами. О господи. Вот опять. Нет, с меня достаточно. Хватит. Теперь за меня думали ноги, и я поспешила к выходу. Джулиан лихорадочно схватил меня за руку. Я обернулась. Мышцы его лица были сведены судорогой, вокруг глаз – круги утомления и отчужденности. – Ты действительно не вернешься? Я всегда думала, что жизнь – сука, но внезапно поняла, что сука – это я. Однако нужно было идти до конца. Напряженные скулы Зака говорили о том, что он не потерпит никакой отсрочки. – Я… я… – с жадностью я глотнула воздух. Я притворялась, что мысль о разводе с Джулианом была лишь одним из болезненных симптомов моего ПМС (предмоногамного состояния), излечить меня от которого призван был Зак. Но что же я делаю? Конечно, я не должна окончательно уходить от моего дорогого, милого мужа. Я ведь люблю его. Но мне, как всегда, не хватало рациональности. Пора записаться в общество анонимных кого-то там. «Здравствуйте, меня зовут Ребекка. Я не могу жить без Зака». Как попасть на семинар для Двуличных Сучек? Господи прости. Если я так стремилась к саморазрушению, почему было просто не подсесть на крэк или не начать продавать подержанные машины? Зак решительно кивнул. – … хочу развестись, – промямлила я и ушла, оставив своего мужа стоять в недоумении, словно в ожидании поезда. |
||
|