"Елена Хорватова. Сезон долгов" - читать интересную книгу автора

- Благодарю за честь, - шутливо поклонился Колычев.
- Не смейся. Ты, может быть, сам этого не знаешь, но тебе я обязан
жизнью.
- Что-то я не помню, чтобы выносил тебя из огня или спасал в бурном
море. Вот разве что конспекты давал к экзамену...
- Митя, что конспекты? Ты однажды дал мне трешку... Три рубля.
- Ну ты с ума сошел - говорить о такой ерунде!
- Ты не понимаешь... Для голодного человека, у которого совсем нет
денег, это огромная сумма, а вовсе не ерунда! Боже, эта трешка меня просто
спасла! Матушка всегда мечтала, чтобы я получил образование в столичном
университете, но задавшись этой благородной целью, не рассчитала своих сил.
У нее ведь ничего, кроме мизерной пенсии, не было. Она сама почти голодала и
отсылала мне в Петербург каждую копейку, но столичная жизнь так дорога!
Плата за обучение, за квартиру, за обмундирование, за книги и письменные
принадлежности, за еду, пусть даже самую бедную... Мне катастрофически не
хватало денег, как я ни старался ужиматься. У однокурсников много не
выпросишь, гор золотых ни у кого из вас не было, а ходить по богатым
родственникам и клянчить помощи я не мог, ты сам понимаешь... И однажды у
меня даже медяка на хлеб не нашлось, а жить еще дней десять, пока поступит
хоть что-то от матушки... Митя, это был ужас! Самая настоящая голодная
смерть ломилась в дверь моей каморки... Я даже пытался сделать силки и
поймать под окном голубя, мечтая, что смогу его зажарить и съесть - большой
грех для православного человека, между прочим. И вот, когда от голода у меня
уже звенело в ушах и мутилось в голове, ты вдруг сам, без всяких просьб с
моей стороны, дал мне три рубля. Ты тогда, помню, получил в издательстве
гонорар за перевод статьи - огромный по моим тогдашним представлениям,
рублей двадцать, а то и двадцать пять... Мы сидели на лекции рядом. И вдруг
ты, заглянув мне в лицо, сказал: "Рахманов, признайся, ты сегодня что-нибудь
ел? Возьми деньги и сходи-ка в трактир, пока прямо в аудитории в обморок не
грохнулся! Бери-бери, брат, я нынче при деньгах". И ведь кроме тебя никто,
ни один человек не понял, что со мной, и не предложил мне помощь...
- Феликс, перестань, ради Бога, ты меня в краску вогнал!
- Нет уж, ты выслушай! Я тогда твою трешку растянул на все десять
дней - утром чай с куском ситного хлеба, днем обед в трактире - щи, каша с
мясной подливой, вечером снова чай и пара пирогов. Это ведь уже не голод! Я
просто ожил... Митя, я так и не смог вернуть тебе тогда ту трешку, но это не
значит, что я забыл про свой долг. Я теперь всю жизнь буду перед тобой в
долгу.
После этой исповеди Феликс молча встал и, прихватив свечу, отправился в
свою комнату.
А Колычев остался сидеть у окна, мучаясь поздним раскаянием. Как он мог
так равнодушно относиться к окружающим его людям! Велика важность - раз в
кои веки трешку от щедрот своих подкинул... Его приятель чуть ли не с голоду
умирал рядом с ним, а Дмитрий ничего не сделал, чтобы помочь.
Правда, и сам он тоже не мог рассчитывать на большие деньги, присланные
из дома - мать Дмитрия умерла, когда он учился на втором курсе. Но он к тому
времени успел обзавестись связями в редакциях, издательствах, адвокатских
конторах Петербурга и всегда ухитрялся подрабатывать какие-то деньги,
небольшие, но вполне достаточные, чтобы вопрос о куске хлеба или рваных
башмаках перед ним не вставал.