"Кари Хотакайнен. Улица Окопная " - читать интересную книгу автора

привычного маршрута и обнаружил себя на перекрестке узких улиц в районе
частных домов. Обливаясь потом, я опустился на колени.
Отдышавшись, огляделся вокруг.
В глаза так и перла зелень.
Изгороди из боярышника, яблони, кусты сирени, березы, сосны, осины,
клумбы. Сквозь зелень проглядывали стены старых домов, фронтоны, веранды,
двери, окна, двускатные крыши. Я прищурился, солнце в зените глядело прямо
на меня.
Сквозь солнце и зелень листвы я различил фигуру мужчины в рабочих
перчатках, который пропалывал клумбу, как бы раздумывая и взвешивая каждое
движение, а за густой еловой изгородью сосед его толкал тарахтящую
газонокосилку. Издалека доносились детские крики и смех.
Пот свободно стекал по лицу, я двинулся вперед узкой улочкой.
В просвете зеленой изгороди сверкнула загоревшая плоть, я остановился.
Женщина с бокалом белого вина и иллюстрированным журналом пересекала
зеленый дворик. Расположившись в шезлонге, она поставила бокал на маленький
круглый столик и принялась листать глянцевый толстый журнал. Время от
времени укладывая его на грудь, она взирала на солнце так, будто то
пребывало на небе исключительно ради нее, чтобы дарить ей тепло. Женщина
медленно перемещала длинные ноги, словно хрупкие дорогостоящие предметы, в
поисках максимально удобной позы. Казалось, ноги ее росли прямо от груди,
убегая в бесконечность.
В канаве прямо под кустами боярышника был большой камень. Устроившись
на нем, я изучал женщину сквозь изгородь. Она щурилась, перелистывая
страницы. Раздались хлопки. Чуть поменяв позу, я разглядел дородного мужика,
который направлялся к женщине. Бежевые шорты, майка без рукавов. Пляжные
шлепанцы при каждом шаге издавали хлопающие звуки. Остановившись перед
женщиной, мужик чмокнул ее в лоб и плюхнулся рядом на свой шезлонг. Ткань
застонала под весом китовой туши. Так они сидели - одни друг для друга, и
солнце одно для них.
Приподнявшись, я раздвинул ветки, чтобы осмотреть весь двор. Две старых
яблони, ягодные кусты, маленькие декоративные елочки. Газон только что
пострижен, там и тут россыпи скошенной травы.
Потом что-то красное застило глаза.
Там, в глубине двора, я заметил старый деревянный дом.
Не знаю, что случилось со мной, но в это мгновение все в мире
бесповоротно встало на свои места. Или сдвинулось с места.
Я возжелал этот дом.
Вздрогнув, я поднялся с камня. Солнце нещадно палило голову. Казалось,
я высох на жаре, как мумия. Встал, прошелся, чтоб избавиться от наваждения.
Удалившись метров на двести от красного дома, я прикинул реальные
возможности.
Всю свою жизнь я прожил в многоэтажке, и мне эта жизнь нравилась
беззаботностью и простотой. Я кое-что читал о коттеджах, но не загорался
мыслью сменить обстановку. Напротив, расходы на ремонт, латание труб и счета
за отопление внушали мне тихий ужас.
Я потрусил в сторону своей квартиры, надеясь, что со свежим потом из
меня выйдет и вся эта дурь: женщина, мужик и их красный дом. После душа
уселся на балконе перекурить, но перед глазами по-прежнему маячил красный
дом.