"Роберт Говард, Август Дерлет. Дом, окруженный дубами " - читать интересную книгу автора

существа. Были ли видения иного мира столь невероятными, что свели его с
ума? На самом деле удивительно то, что он так долго продержался и смог
отразить свои видения в стихах, чьи вызывающие беспокойство строки - всего
лишь отражение его мук, которые и привели его к смерти.
Поэтому, Кирован, я и расскажу о том, что видел. В том
сверхъестественном мире за окнами проклятого дома, окруженного дубами, я
видел "блестящих скривившихся тварей" - огромные неясные тени, смутно
различимые сквозь песчаную поземку. Я слышал их пронзительные крики и вопли,
заглушающие вой ветра. И что ужаснее всего, я видел этот колоссальный Лик и
его глаза - глаза живого огня. Их взгляд на мгновение замер на мне, пока я
смотрел сквозь прутья окна. Я видел его совершенно четко и понял: именно его
видел Геоффрей. Как только настало утро, я бежал из дома.
С тех пор каждый раз во сне я вижу это огромное лицо. Взгляд его глаз
обжигает меня. Я знаю, что паду его жертвой точно так же, как Джастин
Геоффрей. Но я-то не вырос с этим знанием, как он. Я понимаю, какая ужасная
катастрофа случится, если тот, чужой, мир соприкоснется с нашим, и знаю, что
не смогу долго сопротивляться ужасным снам, приходящим ко мне по ночам..."
Так вот резко обрывалась эта рукопись. Кроме того, прослеживалась
болезненная перемена в почерке писавшего, если сравнить начало и конец
рукописи.

3

К этому мало что можно добавить. Я потратил много усилий, чтобы
обнаружить Джеймса Конрада, но его не было ни в одном из мест, которые ранее
он часто посещал.
Через два дня я снова услышал о нем. В газетах напечатали о его
самоубийстве. Перед тем как покончить с собой, он снова побывал в Старом
Датчтауне и, подпалив дом среди дубов, сжег его дотла.
После того как мы похоронили Конрада, я побывал в тех местах. Ничего
там не осталось. На месте дома - странное пепелище. Даже дубы почернели и
обгорели. Но, встав на периметр фундамента, я почувствовал сильный, ничуть
не изменившийся неземной холод, навсегда оставшийся на том месте, где раньше
стоял проклятый дом.