"Роберт Говард. Клинки братства ("Соломон Кейн") " - читать интересную книгу автора

лезвием по сапогам, юноша из-под насупленных бровей обвел всех
присутствующих враждебным взглядом. Сэр Джордж тоже не торопился
расставаться с рапирой до тех пор, пока к нему не подскочил один из его
секундантов и не принялся что-то настойчиво шептать ему в ухо. Неприязненно
поморщившись, сэр Джордж наконец покорился. Уступая секунданту, черноглазый
мужчина нехотя передал ему рапиру и отдался заботам лекаря.
Дуэль происходила на самом краю унылой вересковой пустоши. Как раз в
том месте, где гладкая, как стол, равнина переходила в песчаные дюны. За
полоской пляжа, поросшего редкой чахлой травой и заваленного выбеленными
обломками плавника, пенилось стылое море. Водная гладь была девственно
пуста, за исключением одинокого белого паруса, в паре кабельтовых от
берега. По ту сторону пустоши виднелись неказистые грязноватые домики
маленькой деревушки, какие в изобилии были разбросаны по всему побережью.
Вычурные камзолы собравшихся в этот неурочный час людей, а тем более
накал обуревавших их страстей являли собой разительный контраст с
навевавшим смертную тоску унылым пейзажем. Низкое осеннее солнце вспыхивало
искрами на полированных клинках, наполняло жизнью самоцветы на рукоятях
оружия, сверкало в серебряных пряжках камзолов и на золотом шитье
залихватски заломленной шляпы сэра Руперта.
Секунданты сэра Джорджа помогали ему облачаться в камзол, в то время
как секундант его противника, которого сэр Руперт называл Джеком
Холлинстером, - молодой человек крепкого телосложения в домотканой одежде -
напрасно убеждал юношу сделать то же самое. Но Джек, гнев которого не нашел
выхода, отказывался внимать голосу разума. Наконец, грубо оттолкнув своего
секунданта, он сделал несколько стремительных шагов вдогонку успевшему
отойти сэру Джорджу и, потрясая клинком, крикнул:
- Поберегитесь же, сэр Джордж Бануэй! За нанесенное оскорбление, суть
которого вам отлично известна, вы едва ли отделаетесь жалкой царапиной на
руке! Мы еще встретимся, и тогда-то вам не спрятаться за спину мирового
судьи. Попомните мои слова, тогда уж никто не спасет вашу подлую душу! -
Порыв ветра разнес эти яростные слова по всему берегу.
Сэр Джордж развернулся на пятках с чернейшим проклятием на устах. Сэр
Руперт, проявивший завидную сноровку, кинулся ему наперерез, взревев:
- Да как вы смеете!..
Холлинстер оскалил зубы, повернулся спиной и, с лязгом вогнав шпагу в
ножны, широко зашагал прочь. Мрачная гримаса исказила лицо сэра Джорджа,
он, казалось, был готов ринуться за дерзким мальчишкой и раз и навсегда
покончить с ним. Но его удержал секундант, настойчиво что-то втолковывавший
черноглазому мужчине, указывая рукой в сторону моря. Бануэй нашел глазами
белый треугольник, словно зависший в воздухе между морем и небом, на
мгновение задумался, а затем расслабился и угрюмо кивнул.
Холлинстер в бешенстве шагал по пляжу. И шляпу, и камзол он нес в
руке. Промозглый ветер холодил его мокрые от пота волосы, но не мог
остудить распаленного и взбудораженного юношу.
Рэндэл, его секундант, едва поспевал за другом, но также хранил
молчание. Чем дальше молодые люди удалялись от места поединка, тем более
дикими и угрюмыми становились места. Низкие облака затянули солнце, и вот
уже серое небо, подобно свинцовой плите, нависало на миром. Громадные
угрюмые скалы, поросшие мхом, возносившиеся над побережьем словно
крепостные укрепления, глубоко вдавались в море. У их подножия ревел