"Приглашение в рай" - читать интересную книгу автора (Томпсон Ронда)

Глава 10

Хейли с трудом перевела дыхание. Колени предательски дрожали. Не свалиться бы вслед за Джоном. Тут уж Голиаф не поможет – он по-прежнему сжимал в объятиях профессора Джейкобсона, которого Хейли теперь готова была убить собственными руками.

Постепенно дрожь утихла, и, хотя ноги все еще подгибались, девушка начала медленный спуск. Наконец она спрыгнула на землю рядом с Джоном. Тот сидел, закрыв лицо руками, тяжело и прерывисто дыша.

– Что случилось? – спросила Хейли.

Профессор продолжал тяжело дышать. Казалось, он не слышал вопроса.

Хейли подошла к Голиафу и обняла своего любимца.

– Головокружение, – произнес Джон, не поднимая головы. – Я страдаю боязнью высоты.

– Вы знали об этом раньше или только что обнаружили?

– Знал. Я надеялся, что смогу это преодолеть.

– То есть вы решили провести очередной эксперимент? Боюсь, я не смогу оценить его по достоинству.

Джон твердо встретил ее взгляд.

– Я не просил вас участвовать.

Хейли открыла рот, но тут же закрыла его. Возможно, в том, что профессор чуть было не отправился на тот свет, есть доля ее вины. Разве не она спровоцировала Джона на неоправданный риск, дабы он смог доказать, что ни в чем не уступает ей?

– Вас никто не научил говорить спасибо? – спросила Хейли, направляясь к озеру. Девушке захотелось вновь погрузиться в прохладную воду.

– Спасибо, – тихо произнес Джон.

– Благодарите не меня, а Голиафа.

– Тогда спасибо вам за то, что вы всегда оказываетесь правы.

Слова Джона прозвучали как выстрел в спину. Хейли вздрогнула, но продолжала идти. Ее бывший жених, Майкл, был прав. Ни одна нормальная женщина не станет карабкаться на дерево, как обезьяна. Возможно, она вообще окажется неспособна выполнить и половину того, что делает Хейли. Ведь мисс Лэм ни в чем не уступает мужчине, а может быть, кое в чем и превосходит. Внезапно Хейли остановилась и резко повернулась к Джону:

– Это потому, что я женщина?

Все еще пряча лицо в ладонях, профессор недоуменно спросил:

– Что?

– Поэтому вы так злитесь? Я задела ваше мужское самолюбие?

– Все это недостойно называться мужским поведением.

– Да? Вам не нравится, когда обстоятельства вынуждают вас превратиться в обыкновенного человека? Вам не пристало испытывать страх перед опасностью?

В бешенстве от ее самонадеянных обвинений Джон вскочил на ноги.

Краска бросилась ему в лицо. Джона охватило безумное желание поцеловать Хейли, чтобы увидеть, как искры ярости в ее глазах уступят место огню страсти. Однако правильнее было соблюдать дистанцию.

Их взгляды скрестились. Битва была прервана весьма неожиданно. Что-то тяжелое упало с дерева и ударило Джона по голове. Это было манго.

– Я уверен, Сьюзи целилась в вас, – тихо произнес Джон.

Губы Хейли дрогнули. Профессор улыбнулся, воинственная амазонка улыбнулась в ответ. Они продолжали улыбаться друг другу, когда профессора осенила догадка. Он взглянул вверх, на Сьюзи. Горилла смотрела на них, нервно переступая с ноги на ногу. Голиаф стоял, зажав уши руками.

– Они не хотят, чтобы мы ссорились. Это их расстраивает.

– Что? – Хейли взглянула на обезьян и нахмурилась. – Наверное, они чувствуют нечто вроде того, что переживают дети, когда их родители ругаются.

Джон кивнул.

– Мы подаем им плохой пример. – Джон обвел взглядом окрестности.

– Теперь, когда проблема с едой для Сьюзи решена, мы можем начать наши занятия. Я начну с гнезда.

– А мне что делать?

– Займитесь флягами и продуктами. У нас впереди длинный день.

Джон надкусил манго, глядя, как Хейли взбирается на пальму, чтобы добавить к их меню бананы. Девушка двигалась с поразительной ловкостью, как будто всю жизнь только и делала, что лазила по деревьям. Наверное, так оно и было, пока Джон учился, проводил научные изыскания, получал степени, добивался успехов в зоологии, психиатрии и других науках. Если бы Джон заглянул в себя, то должен был бы признать, что сердит на Хейли за то, что она лучше его владеет искусством выживать.

Хейли была права относительно него. Интеллектуальные способности заставили Джона с раннего детства держаться отчужденно, определили для него особое место. Иногда он ловил себя на мысли о том, что обладает чем-то вроде иммунитета по отношению к слабостям, свойственным обыкновенным людям, что ему чужды вожделение, жадность, смятение и даже чувство одиночества. Хейли Лэм за два дня доказала ему обратное.

– Что вы на это скажете? – Хейли продемонстрировала Джону две роскошные грозди спелых бананов и явно ожидала одобрения.

– Выглядит восхитительно.

Хейли уселась рядом с ним. Она взяла из его рук флягу и плеснула воды себе на голову. Капля стекла по ее носу, губам, вниз по шее, пока не скрылась за вырезом блузки.

– Манго?

– Я бы предпочла банан. Они не так пачкаются, – заметила Хейли, разглядывая подбородок профессора.

Джон поспешно принялся вытирать лицо от липкой мякоти.

– Манго просто великолепны.

– Бананы тоже, – отозвалась Хейли.

Полные губы Хейли обхватили банан.

– Сколько манго вы уже съели?

– Не знаю. Несколько штук.

– Рюкзак был полон, а сейчас он наполовину пуст.

Джон заглянул в рюкзак и пожал плечами:

– Я был голоден.

Хейли посмотрела на него со странным выражением:

– А вы когда-нибудь съедали так много манго?

Джон решил, что она, наверное, не знает, как продолжить разговор.

– Насколько я помню, нет, но у меня нет на них аллергии, если вы это имеете в виду.

– Хм-м, – все, что ответила Хейли.

Некоторое время прошло в молчании. Для женщины, стремящейся поддержать беседу, Хейли вела себя нетипично.

– Объясните, что все-таки произошло на дереве, – сказала Хейли.

– Сперва я начал задыхаться, потом все поплыло у меня перед глазами. Сердце стучало, как молот, и меня бросило в холодный…

– Почему? – перебила его Хейли.

– Потому что я боюсь высоты.

– Но почему, ведь должна быть какая-то причина?

– Исследования доказывают, что, если упасть с большой высоты, разобьешься насмерть.

Хейли рассмеялась.

– А кто сказал, что вы упадете?

– Моя мама.

– Ваша мама упала? – Хейли в ужасе уставилась на него.

Теперь рассмеялся Джон.

– Нет, она просто сказала, что если я куда-нибудь залезу, то непременно упаду.

– И вы ей поверили?

Джон принялся с внезапным интересом разглядывать травинку у себя под ногами. Он был не вполне доволен тем, как повернулся разговор.

– Я не верил, пока несколько мальчишек силой не загнали меня на дерево. Я упал и сломал руку. С тех пор боюсь высоты, и еще после этого я перестал искать общества других детей.

Хейли казалась оглушенной его неожиданным признанием.

– И вы никогда не играли с другими детьми?

Джон уже много лет не вспоминал о своем детстве. Когда он был ребенком, способности рассматривались как отклонение от нормы. Джон протянул руки и, взяв Хейли за плечи, развернул ее в другую сторону, спиной к себе.

– Это ухаживание, – пояснил он.

– Вы мне не ответили, – напомнила девушка.

У Хейли были роскошные волосы. Джону безумно хотелось прикоснуться к ним, к ней самой.

– Игры мне заменяли тесты на сообразительность. Я был поздним ребенком. После стольких лет напрасных ожиданий моим родителям вдруг посчастливилось произвести на свет меня. Очень скоро выяснилось, что я одаренный ребенок. Слово «нормальный» появилось в моем словаре, когда мне было два года, но оно никогда не употреблялось по отношению ко мне.

– А вы понимали, что не такой, как все?

Желание прикоснуться к волосам Хейли было настолько сильным, что Джон не мог больше сопротивляться. Он легко провел пальцами по золотистым прядям и с наслаждением погрузил руки в их шелковистую глубину.

– Наверное, лет с пяти. Я заметил, как соседские дети играли во дворе, и отложил свои книги, чтобы к ним присоединиться. Но не умел ни бросать мячик, ни ловить его и совершенно не понимал, зачем нужно это делать. Ребята посмеялись надо мной, сказали, что я какой-то странный.

– И тогда вы забрались на дерево, чтобы доказать, что вы нормальный.

– Да.

– И мама больше не разрешила вам играть с детьми.

– Мои родители понимали, что мне нужно развивать навыки общения с другими людьми. Они отправили меня в школу для одаренных детей. Таких же как я. Я научился взаимодействовать с людьми, быть вежливым. Но так и не научился играть.

Джон продолжал перебирать пальцами волосы Хейли. Она откинула назад голову и тихонько застонала.

– Вам нравится? – спросил он.

– Замечательно, – вздохнула Хейли. – Боюсь, я тоже так и не научилась играть, как все нормальные дети. Мне просто было не с кем.

– Наверное, это очень тяжело?

Теперь ее голова лежала у него на плече. Джон мягко отвел в сторону волосы Хейли, чтобы видеть ее лицо. Девушка казалась радостной и печальной одновременно.

– Мое детство вовсе не было трудным. Оно было восхитительным. Я никогда не чувствовала себя одинокой, пока не потеряла родителей. Тогда я впервые пожалела, что была единственным ребенком.

– Моих родителей тоже больше нет, – тихо произнес Джон. – Когда я родился, им обоим было под пятьдесят. Пока я рос, я не чувствовал особой близости с ними. Они были обычными представителями среднего класса и возвели меня на пьедестал.

Хейли повернулась к нему:

– Много выше всех остальных?

Ее губы теперь были совсем близко. Джону стоило немалых усилий сосредоточиться на разговоре. Хейли встретила его взгляд и тут же опустила глаза. Она смотрела на губы Джона.

– У вас остались следы манго здесь, на губах. – Хейли наклонилась к нему и слизнула сладкое пятно языком. Их губы встретились. Они смотрели друг другу в глаза, и Джон почувствовал, что именно ему следует отодвинуться, но он не отодвинулся от Хейли.

Девушка опустила ресницы, и Джон почувствовал, как раскрываются ее губы. Но неожиданно чары были грубо разрушены громким урчанием. Источником этого ужасного звука был живот незадачливого профессора. В отчаянии Джон тяжело застонал – момент был безвозвратно упущен, и, кроме того, ему действительно внезапно стало очень плохо. Он быстро поднялся.

– Мне нехорошо.

Хейли сочувственно покачала головой:

– Вот что случается, если съесть слишком много манго.