"Рэймонд Хоухи, Роджер Бинэм. Последний козырь" - читать интересную книгу автора

шла перестрелка, и машине пришлось пробираться к Уолтер-Риду с запада.
До приезда Макэлроя оставалось еще минут десять, и психолог раскрыл его
досье с крупной надписью: "Совершенно секретно".
Хотя теперь Макэлрой и был руководителем биохимической лаборатории в
Массачусетском технологическом, он окончил Гарвард как физик. Сразу же
после окончания института поступил в аспирантуру, где занялся проблемой
производства аэрозолей, и за успехи был направлен в Англию, в Кембридж.
Там-то он и заинтересовался биологическим применением своей темы.
Возвратившись в США, Макэлрой поступил в заочную докторантуру в
Массачусетском технологическом институте и начал вплотную заниматься
биофизикой, а восемнадцать месяцев тому назад его пригласили работать в
специальной группе министерства обороны. Именно там, понял Честертон,
Макэлрой и познакомился с советником президента по науке Нейдельманом.
Все более и более увлекаясь биологией, Макэлрой наконец посвятил себя
сравнительно малоисследованной области - человеческой памяти, Честертон в
свое время читал статью, в которой ученый рассуждал о накоплении памяти в
длинноцепных молекулах. Пожалуй, Макэлрой подбирался к чему-то большому, и
не было сомнений в том, что сегодня он был одним из наиболее блестящих и
пользующихся успехом представителей научной общественности.
Честертон заглянул в конец досье. Семейные отношения Макэлроя были
охарактеризованы как стабильные. "Ну что за идиоты сидят в ФБР? - подумал
психолог. - Ведь необязательно изменять, можно просто тихо ненавидеть друг
друга". Он уже был готов продиктовать для памяти это замечание, когда
секретарша объявила, о прибытии биохимика.
Макэлрой был гораздо выше ростом, чем показалось Честертону по
фотографии. У него было выразительное лицо с широкой квадратной челюстью и
прямым носом. Небольшой шрам на верхней губе, который Честертон едва
разглядел на загорелой коже лица, делал улыбку вновь прибывшего слегка
кривой, но более приятной.
Честертон предложил ему жесткий стул и сам сел напротив. Он знал, что
проникнуть за линию психологической обороны ученого будет нелегко.
Естественно, что работа в области функций мозга давала Макэлрою знание
многих приемов в той игре, которая называлась оценкой личности.
Честертон сделал первый ход с целью выяснения политической позиции
испытуемого.
- Сожалею, что вы добирались сюда с некоторыми сложностями.
Помимо препятствий, с которыми Макэлрой столкнулся в самом городе,
из-за забастовки пилотов авиакомпаний ему пришлось лететь в Вашингтон на
военном транспортнике.
Макэлрой пожал плечами.
- Если бы была возможность, я всегда летал бы самолетами ВВС.
- А как дела обстоят в Бостоне? У вас, пожалуй, поспокойнее, чем везде.
- Пожалуй, - согласился Макэлрой после небольшой паузы. - Хотя на
окраинах стреляют...
- Ну а как, по-вашему, чем же это все в конце концов кончится?
Макэлрой печально покачал головой.
- Не знаю. Может быть, бесполезным и жестоким кровопролитием.
"Для начала неплохо", - подумал Честертон. Он не верил в людей, которые
стояли за политическое решение кризиса, даже если они и сохраняли
лояльность по отношению к правительству.