"Игорь Христофоров. Воровские гонки " - читать интересную книгу автора

- А им? - заметил парень, что их обступили зеваки. - Им ты что
скажешь? Они увидят, что ты сделал...
- Им все равно. Это толпа. Для них это - фильм.
- А-а! - вскрикнул парень от боли, пронзившей руку. - Ты уколол?..
- Еще нет... Имя девки!
- От... отпусти!.. У тебя не пальцы, а стальные прутья...
- Ну-у!.. Имя!
- Она... она... уже уволилась, - простонал парень. - Пу-усти...
- Имя!
- А-а! Лялечка!
- Как-как?
- Я же сказал: Ля-леч-ка!..


Глава десятая
ЗАПАХ СГНИВШИХ ПОМИДОР

Жора Прокудин с детства любил южные поезда. Казалось, что они
привозили в Москву не только пассажиров и их багаж, но и яркое солнце,
морской воздух и запах бахчи.
Ему было лет десять, когда родители решили основательно подзаработать
и уехали на Север. Жорика они оставили у бабушки в городе с романтическим
названием Электросталь. Заработки окончились тем, что родители разошлись,
завели себе в темпе вальса новые семьи, и Жорик оказался никому не нужен.
Только лет через пять первым заявился отец. У него было измученное сизое
лицо, бегающие глазки и очень виноватый вид. Он посидел на кухне напротив
Жорика минут десять, спросил, скоро ли придет бабушка, и, узнав, что скоро,
торопливо ушел. Правда, он еще успел снять со стены на кухне часы, сказав,
что когда-то подарил их теще, то есть Жориной бабушке, а теперь они ему
позарез нужны. И уже перед самым прощанием, у двери квартиры, посоветовал
никогда не брать в рот водку, вино и прочую гадость, а заняться
каким-нибудь интересным делом. Например, коллекционированием. А чтобы в
коллекционировании была польза, сказал: "Вот, к примеру, монеты собирай.
Вроде мелочь, а как много наберешь, - уже, считай, капитал. А без денег,
Жоржес, ты никто на этом свете. Поверь мне".
Он так и назвал его - Жоржес. Никогда до этого Жорик не слышал
подобной вариации своего имени. Хотя, если быть точным, по паспорту он был
Георгием.
Задвинув дверь купе, Жора Прокудин посмотрел на себя в зеркало. Этим
утром он вроде бы действительно смахивал на иностранца Жоржеса, чем на
самого себя: оплывшее лицо с мешками на подглазьях, растрепанные смоляные
кудри, синяя щетина на щеках и вокруг пересохших, потрескавшихся губ. И
только нос, слишком широкий, слишком утолщенный на конце, типичный русский
картошечный нос, портил облик иностранца. Закрыв его пальцами, Жора изучил
себя уже точнее в новом амплуа и подумал, что если он срубит этот приз на
два арбуза, то обязательно сделает пластическую операцию. А то его найдут
только по одному носу.
Дверь вместе с зеркалом уехала влево, и Жоре Прокудину почудилось, что
он все еще спит. В коридоре красовалась до боли знакомая физиономия Топора.
Его свернутый нос хотелось потрогать. Почему-то казалось, что пальцы вместо