"Игорь Христофоров. Воровские гонки " - читать интересную книгу автора

две улицы - Прибойная и Просторная - находятся на окраине Приморска. Скорее
всего, это частные дома.
- Ну ты череп! - восхитился Топор. - Не-е, ты точно умнее
Босса! Давай за успех дела выпьем!
Он вырвал из спортивной сумки пузатую бутылку коньяка. Герб
социалистической Армении сиял золотом и напоминал медаль, которой наградили
именно эту бутылку.
- Разливай! - обрадовался Жора.
В голове набатом гудели вчерашние градусы. Стук поездных колес в смеси
с этим набатом вызывал тошноту. Хотелось вырвать прямо на жесткие сиденья
купе. Но Жора Прокудин никогда не рвал. Жанетка так и говорила: "Кто рвет,
алкашом не станет", и он иногда с ужасом думал о том, что закончит той же
русской болезнью, что и отец.
Три алюминиевых стаканчика из дежурного набора Топора потяжелели от
налитого коньяка. Жанетка посмотрела на них с вызовом, но все же сдалась:
- Ладно. По первой с вами выпью. А потом меня не трогайте. Я спать
хочу.
Ни Топор, ни Жора спорить не стали. Когда в мужской компании
появляется женщина, она всегда становится командиром. Даже если явно не
будет это выказывать. А солдатам всегда хочется избавиться от командира.
Жанетка после тридцати граммов армянского произведения искусства
забралась на второй ярус, при желтом свете ночника попыталась прочесть пару
страниц, но так ничего и не прочла, сунула книжечку под подушку, свернулась
калачиком, и по-детски, черным-черно, бесчувственно-бесчувственно заснула.
Топор и Жора Прокудин между первой и второй стопками открыли
проводнице и отдали билеты, между пятой и шестой открыли вторично, думая,
что им наконец-то подсадили пассажира, но вместо пассажира в купе
бесцеремонно зашел худенький неряшливый парень в клетчатой рубашке,
мычанием изобразил из себя немого, сбросил на сиденье пачку
порнографических журналов и ушел, оставив после себя запах отсыревших
тряпок.
- Чего это он? - не понял Топор.
- Продает, - отрыгнув, ответил Жора Прокудин.
Изучив все журналы от корки до корки, Топор вынес окончательную
рецензию:
- У Жанетки тело лучше. Однозначно. У нее, знаешь, какое от кайфа лицо
красивое! А у этих, как ни корячатся, оргазма в натуре не получается.
Смотри сам.
Он показал самую крупную фотографию. У девицы действительно было такое
лицо, будто ей вырывали зуб. Мужик и то смотрелся веселее. Огурчик, а не
мужик.
Под грохот двери немой возник второй раз. На боку у него висела
коричневая сумка почтальона, плотно набитая такими же журналами.
Запах отсыревших тряпок стал медленно пропитывать воздух купе.
Коньячный аромат в испуге забился на верхние полки. По скучным
лицам мужиков немой понял, что его товар никого не интересует и здесь,
сгреб глянцевых баб под мышку, посмотрел на спящую с открытым ртом Жанетку
и вышел. Когда он исчез, Жоре Прокудину по-пьяному почудилось, что на
следующей станции им точно подсадят пассажира, и он точно окажется немым.
- Топор, разливай! - приказал он. - Без меня не пей! - и нетвердой