"Майкл Джон Харрисон. Вирикониум " - читать интересную книгу автора

Ретц поднялся по лестнице. За тяжелой суконной занавесью в конце холла
находилась большая комната с каменным полом и белыми оштукатуренными
стенами. Вода, наверно, замерзала бы тут за полчаса; если бы не жаровня, в
которой горел древесный уголь. Кроме жаровни, здесь стояли тяжелые
деревянные стулья, почтенного возраста буфет и пюпитр в виде орла, чьи
распростертые крылья поддерживали старинную книгу. На одной стене висел
гобелен, рваный и совершенно неуместный в этой комнате, которая могла быть
жилищем аббата, судьи или отставного солдата. Старик усадил Ретца на один из
стульев и поднял свечу, чтобы разглядеть его алый гребень, который по ошибке
принял за рану.
Мгновение спустя он нетерпеливо вздохнул.
- И только-то, - произнес он.
- Сударь, вы доктор?.. - поинтересовался Ретц, искоса глядя на него, -
Да, сударь, вы так держите свечу, что мне не видно вашего лица.
Это было не совсем так. Если бы он повернул голову, то смог бы
разглядеть истощенное желтое лицо, длинное и, судя по виду, принадлежащее
человеку глубоко рассудительному. Тонкая кожа туго обтягивала кости, точно
вощеная бумага - каркас абажура.
- Ну и что? - пожал плечами старик. - Ты голоден?
Не дожидаясь ответа, он пошел к окну и выглянул наружу.
- Хорошо. Волчонок обманул волков и проживет еще день... Подожди здесь.
И он вышел из комнаты.
Ретц устало прикрыл глаза ладонями. Тошнота стала слабее. Холодный пот
на его тощей спине почти высох. "Желтые листки" двинулись на восток: их
посвисты уже доносились со стороны канала и в конце концов стихли. Через
несколько минут Ретц встал и подошел к жаровне, чтобы согреться, навис над
ней, точно птица над гнездом, потом начал механически растирать ладони,
одновременно разглядывая пюпитр в центре комнаты.
"Отличная сталь. Интересно, сколько дадут за такую птичку на "блошином
рынке" на Маргаретштрассе?"
Дыхание вырывалось изо рта юноши, образуя в холодном воздухе облачка
пара.
"Кто этот старик? Мебель у него дорогая... Когда он вернется, я попрошу
у него защиты, - размышлял Ретц. - Может, он даст мне "орла", чтобы я смог
купить лошадь и уехать из Города. Старик вполне может себе такое позволить".
Ретц посмотрел на фарфоровые тарелки в буфете. Потом принялся разглядывать
гобелен. Казалось, тот был разорван, а потом кое-как сшит из крупных кусков,
и понять, что на нем выткано, было невозможно. Правда, в одном углу юноша
сумел разглядеть холм и тропку, которая бежала по его крутому склону меж
камней и корней старых деревьев. Эта картина заставила Ретца почувствовать
себя одиноким и чужим всему миру.
Когда старик возвратился, в руках у него был поднос, а на нем - пирог и
несколько кусков хлеба. Пара котов последовала за ним в комнату. Они с
надеждой таращились на хозяина в буроватом, дрожащем свете свечи.
Ретц застыл перед гобеленом.
- А ну отойди оттуда! - резко произнес старик.
- Сударь, - тут Ретц низко поклонился, - вы спасли мне жизнь. Скажите,
чем я могу быть вам полезен.
- От убийцы мне ничего не надо, - отозвался старик. Ретц сердито