"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 1, Часть II)" - читать интересную книгу автора

сделать?". Немцы уже отбомбились и улетели. Астахов докладывает:
"Столько-то самолетов было сбито". Я спросил: "А где сбитые? Я не видел,
чтобы они падали". - "А они упали за Днепром". - "Ну, если они упали за
Днепром, то можно докладывать, что сбито их даже больше". Думаю, что
Астаховым был взят грех на душу. Может быть, и сбили что-то, но меня очень
обескуражило его заявление, и я сказал: "Бойцы видят, как безнаказанно
летают немцы, а мы не наносим противнику урона".
Буденный вскоре уехал от нас. В войска он не ездил, вернулся в Москву.
С какими заданиями приезжал (а иначе и быть не могло - это же не
экскурсия), мне было неизвестно, он мне этого не сказал. Просто поговорили
с ним, он заслушал обстановку, заслушал командующего войсками и начальника
оперотдела штаба Баграмяна. Его беседа с Баграмяном произвела на меня
тяжелое впечатление. Я ее хорошо запомнил и до сих пор не могу забыть.
Дело было после обеда. Буденный слушал Баграмяна, который докладывал об
обстановке. Баграмян - очень четкий человек, доложил все, как есть, о всех
войсках, которые у нас тогда были: их расположение, обстановку. Тут
Буденный насел на Баграмяна. Отчего, не знаю конкретно. Я особенно не
придавал тогда значения этой беседе. На военном языке это означает:
разбираться в обстановке. Начальник
оперативного отдела штаба докладывал обстановку Маршалу Советского Союза,
присланному из Москвы.
Помню только, что закончился разбор обстановки такими словами: "Что же
у вас такое? Вы не знаете своих войск". "Как не знаю, я же вам доложил,
товарищ маршал", - отвечает Баграмян. "Вот я слушаю вас, смотрю на вас и
считаю - расстрелять вас надо. Расстрелять за такое дело", - этаким
писклявым голосом говорит Семен Михайлович. Баграмян: "Зачем же, Семен
Михайлович, меня расстреливать? Если я не гожусь начальником оперативного
отдела, вы дайте мне дивизию. Я полковник, могу командовать дивизией. А
какая польза оттого, что меня расстреляют?". Буденный же в грубой форме
уговаривал Баграмяна, чтобы тот согласился на расстрел. Ну, конечно,
Баграмян никак не мог согласиться. Я был даже удивлен, почему Семен
Михайлович так упорно добивался "согласия" Баграмяна. Конечно, надо
учитывать, что такой "любезный" разговор происходил между Маршалом
Советского Союза и полковником после очень обильного обеда с коньяком. И
все-таки, несмотря на это обстоятельство, форма разговора была
недопустимой. Он велся представителем Ставки Верховного Главнокомандования
и, конечно, никак не отвечал задачам, которые тогда стояли, и не мог
помочь делу и нашим войскам. Это тоже свидетельствует о том, какое было
состояние у людей. Семен Михайлович совершенно вышел тогда за рамки
дозволенного. Но мы просто посмотрели тогда на этот разговор несерьезно.
Хотя он и касался жизни человека, однако обошелся без последствий. Семен
Михайлович уехал, а мы остались в прежнем тяжелом положении, которое после
его приезда не улучшилось и не ухудшилось.
(1) В описываемое время генерал-лейтенант Е.А.ЩАДЕНКО возглавлял
Управление по командному и начальствующему составу РККА.
(2) Генерал-лейтенант Ф.И. ГОЛИКОВ ведал кадрами РККА в промежутке
между осенью 1939 г., когда он командовал 6-й армией, и июлем 1940 г.,
когда он, будучи заместителем начальника Генерального штаба, возглавил
Главное разведывательное управление.
(3) Двух дивизий: с октября 1919 г. - 6-й кавалерийской и с августа