"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 1, Часть II)" - читать интересную книгу автора

Конной армии, - и прочная слава, и заслуженная.
После Тимошенко в КОВО пришел Жуков (4). Я был доволен, даже очень
доволен Жуковым. Он радовал меня своей распорядительностью и своим умением
решать вопросы. Это меня успокаивало: хороший командующий, как мне
казалось. Война подтвердила, что он действительно хороший командующий. Я
так и считаю, несмотря на резкие расхождения с ним в последующий период,
когда он стал министром обороны СССР, к каковому его назначению я приложил
все усилия и старания. Но он неправильно понял свою роль, и мы вынуждены
были освободить его с поста министра и осудили его замыслы, которые он,
безусловно, имел и которые мы пресекли. Однако как военного руководителя
во время войны я его очень высоко оценивал и сейчас ни в коей степени не
отказываюсь от этих оценок. Я говорил об этом Сталину и во время войны, и
после войны, когда Сталин уже изменил свое отношение к Жукову и Жуков был
в опале.
Итак, у нас на Украине в 1940 г. командовал войсками Киевского Особого
военного округа Жуков. В начале 1941 г. Жукова переместили, назначив
начальником Генерального штаба, а нам прислали Кирпоноса.
Генерала Кирпоноса я совершенно не знал до его назначения к нам. Когда
он прибыл и принял дела, я с ним, конечно, познакомился, потому что был
членом Военного совета КОВО. Но я ничего не мог тогда сказать о нем, ни
хорошего, ни плохого.
До Жукова и до Мерецкова начальником Генерального штаба был Борис
Михайлович Шапошников. Это - безусловный авторитет для военных,
высокообразованный военный человек, который очень ценился на своем посту.
В то время в Генеральном штабе работали также Соколовский и Василевский
(5), два способных специалиста. Но тогда среди военных шла молва, что это
- бывшие офицеры старой армии, и к ним относились с некоторым недоверием.
В то время я лично еще не знал ни Соколовского, ни Василевского и поэтому
своего мнения о них не имел, но прислу-
шивался к доброму о них голосу старых бойцов Красной Армии, участников
Гражданской войны и относился к ним с доверием. Когда же сам узнал их во
время войны, то никакого политического недоверия к этим людям у меня,
конечно, уже не было, да и никогда не возникало. Я относился к ним очень
хорошо - и к Василевскому, и к Соколовскому.
С Василевским у меня произошел, однако, случай в 1942 г., который не
может изгладиться из моей памяти. Это было в связи с операцией, которую мы
проводили в начале 1942 г. под Харьковом, у Барвенково (6). Я дальше
отдельно буду говорить об этой операции и там, безусловно, не смогу обойти
своего разговора с Василевским. Он произвел на меня тогда очень тяжелое
впечатление. Я считал, что катастрофы, которая разыгралась под Барвенково,
можно было бы избежать, если бы Василевский занял позицию, какую ему
надлежало занять. Он мог занять другую позицию. Но не занял ее и тем
самым, считаю, приложил руку к гибели тысяч бойцов Красной Армии в
Харьковской операции.
Не знаю, как развернул свою новую работу в Наркомате Тимошенко, но
думаю, что она была организована лучше, чем до него. Я не говорю о том,
насколько глубоко Ворошилов знал военную работу и военное дело. Но шла
слава о нем как о человеке, который больше позировал перед
фотообъективами, киноаппаратами и в мастерской художника Герасимова (7),
чем занимался вопросами войны. Зато он много занимался оперным театром и