"Никита Сергеевич Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 2, Часть 3)" - читать интересную книгу автора

Чубарь. Тогда на губернских партийных конференциях пели много частушек на
злобу дня. Встречались и такие слова: "Шлет ЦК нам Чубаря. Что у нас
изменится?".
Уголь в те годы главным образом добывали в Донбассе. Наверное,
процентов 80 занимала донбасская доля в общей добыче советского угля. Я
считаю, что и сейчас надо бы создать на Украине объединенное правление по
углю, вернувшись к тому, что было при Ленине и сразу после Ленина. На
Украине находилась и Югосталь. Ее возглавлял Иванов(11), тоже старый
большевик. Довольно толстый был человек. Югосталь размещалась в Харькове,
а Комитет по каменноугольной промышленности - в Бахмуте (теперь
Артемовск). Потом он тоже переехал в Харьков, и там возглавил его
Рухимович, а Чубарь уже стал председателем Совета народных комиссаров
Украины.
Рухимовича я очень уважал. Это замечательный человек, старый
большевик, очень простой и доступный, рассудительный и умный. Донбасцы -
шахтеры, включая их руководство, которое соприкасалось с лидерами, - с
очень большим уважением относились к Рухимовичу. Он часто проводил
совещания работников угольной промышленности, и я всегда выезжал на эти
совещания, когда был заворгом Сталинского окружного парткомитета.
Рухимович лично знал меня и хорошо ко мне относился. Видимо, я был ему
полезен, потому что активно работал в своем округе. К тому же я был
местный человек, вырос среди шахтеров и знал
условия производства как на рудниках, так и на заводах металлургической
промышленности.
Вот и хотел я в конце 40-х годов создать кое-что украинское по углю,
металлу и железнодорожному транспорту. Поехал в Москву и прежде, чем свои
документы подписать и отдать Сталину, решил посоветоваться с Маленковым.
Вижу, Маленков на меня странно смотрит, и глаза у него на лоб лезут: "Что
ты делаешь? Да ты что?". "А что?". "Спрячь свои документы и никому больше
о них не говори. Ты знаешь, что сейчас в Ленинграде происходит то-то и
то-то? А основным обвинением приписали ленинградцам, что они проявляют
самостийность: самовольно собрали в Ленинграде ярмарку и распродавали
залежалые товары". Но я не увидел в том никакого преступления и никакого
проявления российского национализма. Мы то же самое делали у себя в Киеве.
У нас имелась ярмарка, где продавались залежалые товары, которые в
магазинах уже не находили покупателей, а здесь шли с уценкой, со скидкой.
Существовал завал всяческой дряни, которую бесконтрольно производил
кое-кто после войны. От нее избавлялись. И вот это безобидное и полезное
дело было, видимо, в соответствующей форме преподнесено Сталину, с
политической окраской.
А кто же это сделал? Конечно, Берия и Маленков. Сталину вообще
немного было нужно при его болезненной подозрительности. Начал
разматываться клубок. Уж не знаю, как конкретно он разматывался, но
размотался, что называется, до сердцевины. И оказалось необходимым, с
точки зрения Сталина, пресечь "враждебную акцию", для чего арестовать
прежде всего Кузнецова и председателя Совета Министров Российской
Федерации Родионова. Они к тому же поставили вопрос о создании каких-то
республиканских органов, которые якобы должны были работать, не подчиняясь
союзным органам. Одним словом, им вменили в вину противопоставление
периферии центру.