"П.М.Хаббард. Золотой кирпич " - читать интересную книгу автора

перемолвился. Вот я в своей лодке плыву прямо на него, и вот он на своем
судне, и зеленая вода слева и справа. И, если бы я изменил курс, то вышло бы,
что я намеренно не желаю знать его. А если не менять курс, то я подплыву к
нему, и надо будет говорить с ним. Мне, собственно, ничего другого и не
оставалось.

Он был одет во все черное, а все, что не было скрыто одеждой - шея, кисти
рук и лодыжки - были белыми. Белыми не в том смысле, что он принадлежал к
белой расе, а белыми почти до бесцветности, так что даже его глаза, ноздри
казались очень темными, как будто глубокие впадины на чистой белой стене. Для
человека, который часть своей жизни проводит на море, это было не совсем
обычно. Я сейчас уже плоховато вижу вдалеке, но мне показалось, что у него
удлиненное лицо и коротко остриженные волосы. И тут мне в голову пришел, как
мне показалось, вполне достойный выход из ситуации: я мог бы резко сменить
галс и широко обойти его, а вместо приветствия помахать рукой.

Однако тут он улыбнулся, и я не стал менять курс. Улыбка разрезала белую
поверхность его лица, как расходящаяся трещина. Не могу сказать, что эта
улыбка была привлекательной, но она вполне установила какой-то контакт между
нами, как если бы он окликнул меня. Я резко повернул румпель, потерял ход и
мягко причалил. У него был слегка приглушенный голос. Он склонился над бортом
и сказал:

- Вы не хотите купить золотой кирпич?

Я схватился за его якорный канат, чтобы не сносило течением и не било о
борт. Потом поднял голову и увидел, что он смотрит прямо мне в лицо. Было
такое чувство, что он не спускал с меня глаз с того момента, когда его судно
появилось из-за мыса. Он все еще улыбался и был, как мне и показалось,
абсолютно белым.

- Ну да, - сказал я, - я дам вам за него нефтяные акции одной
малоизвестной скважины. Или у меня есть еще жемчужное колье одной знакомой
махарани, от которого я не прочь избавиться. В общем, что-нибудь да придумаем.

- Подождите-ка, - сказал он и пропал за бортом. Должно быть, спустился в
каюту на носу судна, или у него был там рундук, но он не проходил мимо борта к
корме. Потом он снова появился и протянул мне сверток, чуть поменьше кирпича,
но пропорции были те же, завернутый в коричневую оберточную бумагу и туго
перетянутый бечевой из кожи.

- Держите крепче, сверток тяжелый.

Он действительно был тяжелый, настолько тяжелый, что я чуть не выронил
его. Потом я снова взглянул на него. Он уже и не улыбался, но еще и не
распрощался со мной окончательно.

- Продайте его за ту сумму, которую сумеете выручить, и отдайте мне
половину. О чеке можете не беспокоиться.