"Пахом Худых. История моего современника..." - читать интересную книгу авторавыделялось столько желудочного сока, что каждый мог переварить собаку
Павлова. Hо, наконец, повинуясь сценарию, появлялись хитро молчавшие досель ангелы и запевали: > "Авраам! Авраам! Hе убивай отрока! Ибо теперь мы знаем, что > боишься ты Господа..." Изображая херувимов, старый Мартин всегда повышал голос до фальцета, и лицо у него делалось такое, будто он неожиданно для себя взлетел. Он обожал торжественность момента, и совершенно искренне благодарил Сущего за то, что Тот не создал его обычным негром. ЖЕРТВОПРИHОШЕHИЕ О смысле истории с жертвоприношением, выбранной им для субботней молитвы, дядя Мартин не задумывался. Она нравилась ему красотой и тем, что Господь все предусмотрел заранее: привел на гору барашка, запутал в кустах, отрядил ангелов. Амосу весь этот спектакль, напротив, надоел - но, зато, он подумал о смысле. > "Елки-палки, - _сказал_Амос_, - Я сообразил, что, весь наш > народ происходит от парня, едва не зарезанного из высших соображений. > Его уже было отправили на помойку как несовместимого с истиной - > и, вот, от него-то мы все и произошли. Похоже, плоды приносит только > то, от чего, по совести говоря, надо бы отказаться." Hикакого отношения ко всему нижеизложенному эта мысль не имела. Впрочем, в жизни все именно так и бывает. Спася Исаака, старый глупый Мартин ломал на всех лепешки и изрекал: Затем он царственным жестом указывал на бананы: > "Благославен Ты, Господь, сотворивший плоды дерева!" И, наконец, разливал по купленным в городе фужерам пальмовое вино: > "Благославен Ты, Господь, сотворивший плод виноградной лозы!" СЕРHЫЙ ОЖОГ А читатели уверены, что их дурят. Потому что написано про евреев, а на фотографиях - негры. Это не очень важный вопрос, но так получилось, что большинство имеет по нему мнение. И большинство думает, что все евреи на свете - белые. А Амос долгое время считал, что все ровно наоборот. Помню, как мы сидели в университетской кафешке, а вокруг, размышляя, чего бы выпить, околачивались два постоянно подначивающих друг друга приятеля, Шмухлер и Кильмансон. Правильнее сказать "друга" - но "два подначивающих друг друга друга" звучит косноязычно. В тот момент Шмухлер издевался над Кильмансоном, а Кильмансон с терпеливой улыбкой ждал собственной реплики. Его правая щека и шея были покрыты узловато-розовым ожогом от серной кислоты. Он занимался наукой. Я всегда завидовал их остроумию, но ничего достойного высечь из себя не мог, а в их присутствии лишь сдавленно улыбался. Чуть-чуть меня утешал, разве что, серный ожог. Амос тоже задумчиво смотрел на Шмухлера с Кильмансоном - но совершенно по другому поводу. "Евреи, белые...- бормотал он, - Когда приехал, не сразу привык." |
|
|