"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

- Супер. Только не забывай, что главное - это глубоко дышать, - он сел
на своего любимого галатропного конька, - А психоз пройдет. Сам собой
развяжется. Тем более, что любые неврозы после настоящей войны становятся
осколочными. Разве ты не чувствовал того кайфа, что на войне любой отрезок
времени без присутствия смерти за плечом, и даже самого ухода смерти чуток
подальше - что при снайперах на открытом пространстве не представляется
возможным, не говоря уже о минометных гнездах на склонах гор, а ты, блин, в
чертовом ущелье... Короче, не отвлекаюсь. О чем твой роман? Надеюсь, о том
же самом?
- Ты сам все знаешь, - сказал я, - О кайфе на войне, простыми словами.
О психоидной природе.
- Да? Простыми? - усмехается Петр, - Везет тебе. Эх, я убивал, не могу
вот так. Зависть, зависть - вот что меня в тебе привлекает. Моя зависть. Я
смог бы лишь про то, как... А, нет - это тоже не смогу... Да и возраст
уже... Может, шишек возьмем, таланты и поклонники?
- Можно, - сказал я, - Все можно, если в меру. Ты абсолютно прав в том,
что сейчас сказал, Мага. Без поездки туда повторно, сейчас, хотя бы
приблизиться, хотя бы почувствовать этот страх как следует - повторно, после
той войны, после того страха. Без водки той хрен напишешь приличную книгу. В
смысле - неприличную. Она в любом случае будет больной. Таким образом ее и
купят. Дойдет до аудитории. Нормальный бизнес на крови и обгрызенных
собаками трупах. Чем он хуже солдатской карьеры?
- Ты говоришь моими словами, сукин кот, - говорит Мага, - И ты прав.
Безусловно, как рефлекс. Ебануто, как создание.
- У меня с бессознательным договор о ненападении, - говорю, - И вообще,
прекращай материться. Фуфловая высокопарность мне не катит.
- Да? - Мага удивленно молчит пару секунд, а потом встает из-за стола и
уверенно произносит, - А я-то всегда наблюдал у тебя декларацию
независимости от психики. Что-то изменилось, пограничник?
Я однажды ему рассказал, как лечился в одной ведомственной клинике
пресловутых "пограничных состояний", вот он и прикалывается. Как будто сам
не лечился еще покруче. Ну, да он ведь убийца многоразовый. Ему сложней.
- Война, - говорю, - Чечня. Грех материться всуе...
- Хоккей, - говорит Мага, - Договорились. Значит, едем бухать. Только
не вздумай говорить о Сэллинджере, Мэллвиле и остальных кафках - а то меня
замутит не доезжая. Не говоря уже о тулках и римпоче, жалкий сектант. И
прекращай путаться с временами, это не по-человечески. Время у нас у всех
одно. Банальность...
- Да, - говорю, глупо улыбаясь до ушей, - Ты даже не знаешь, насколько
ты прав.
- И вот еще что, - он напускает на себя серьезный вид, - Насчет
романа... Пойми одно, парень. Мое предложение остается в силе. Издаем за мой
счет, прибыль пополам, даже без отбоя. Я в тебя верю, слышишь? Да у тебя ж,
к тому же, вся пресса в кулаке? Я четко это вижу - презентация в Доме
журналистов, телекамеры, все твои знакомые известные личности...
- Многочисленные интервью с литературным агентом и издателем...
Тут я понял, что мы с Магомедом сегодня сильно нажремся - авансом, в
разминку...
- Да! Да! - не унимался он, - А у тебя, к тому же и день рождения!
Тридцать лет, круглая дата!