"Вильгельм фон Гумбольдт. О Сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития" - читать интересную книгу автора

элементов. Сущность языка состоит в том, чтобы отливать (giessen) в форму
мыслей материю мира вещей и явлений. В своем функционировании язык
стремится стать формальным, и так как слова замещают предметы, то и
словам, как и материи, должна быть придана форма, которой они подчиняются.
Но именно первобытные языки нагромождают массы определений в одной
слоговой группе, и им явно недостает власти формы. Простой секрет этих
языков, который и указывает путь к расшифровке, таков: полностью забыв
нашу грамматику, надо прежде всего попытаться выстроить ряды значений. При
этом форма понимается мысленно или через само по себе значимое слово,
которое и рассматривается как материал. На второй значительной ступени
развития материальное (stoffartige) значение приобретает формальное
употребление, и таким образом возникают склонение и слова, имеющие
грамматическое, то есть формальное значение. Но форма намечается только
там;
где этого требуют отдельные обстоятельства, связанные с материей и
относящиеся к сфере речи, но отнюдь не там, где она формально необходима
для соединения представлений. Множественное число мыслится как
множественность, но единственное-не обязательно как единичное, а как
понятие вообще; глаголы и существительные совпадают в тех случаях, когда
лицо или число не обозначаются четко - грамматика еще не управляет языком,
а проявляет себя только в необходимых случаях. И только тогда, когда уже
ни один элемент не мыслится вне формы, а сам материал в речи становится
полностью формой, язык достигает третьей ступени. Однако этой третьей
ступени, даже если форма каждого элемента фиксируется слухом, едва ли
достигают наиболее развитые языки, хотя именно на ней и основывается
архитектоническая эвритмия в построении периодов. Мне также неизвестен
язык, на грамматических формах которого, даже и в их наивысшей
завершенности, были бы заметны неизгладимые следы первоначальной слоговой
агглютинации. Пока на ранних ступенях развития язык прибегает к описанию и
слово еще не является модифицированным (modificirt) в своей простоте,
отсутствует легкость членения на элементы, дух (Geist) бывает угнетен
тяжеловесностью значений, которыми перегружена каждая частичка,
отсутствием чувства формы и не побуждается к формальному мышлению.
Человек, близкий к первобытному состоянию, излишне последователен в
привычном способе представлений, мыслит каждый предмет и каждое действие
со всеми сопутствующими подробностями, переносит все это в язык, и затем,
поскольку живое понятие, обретая субстанцию, в нем застывает, оказывается
в плену у языка. Скрещивание языков и народов является весьма действенным
средством для введения их в определенные рамки и ограничения сферы
материально значимого. Новые способы представлений присоединяются к уже
существующим, в процессе смешения отдельные племена могут и не знать
сложных соединений чужих диалектов и воспринимают их лишь в качестве
формул в целом. При возможности выбора неудобное и тяжеловесное исчезает,
заменяясь более легким и гибким, и поскольку дух (Geist) и язык уже не
связаны только односторонней связью, то дух оказывает более свободное
воздействие на язык. Первоначальный организм языка, конечно, разрушается,
но вновь появившаяся сила также органична, и, таким образом, процесс не
прекращается, а продолжается непрерывно, разрастаясь и становясь
многосторонним. И так первобытное состояние древних племен, кажущееся
весьма хаотичным и беспорядочным, уже подготовило расцвет речи и пения на