"Андрей Хуснутдинов. Сказка о Золотой рыбке " - читать интересную книгу автора

мне слишком мятый костюм, и, вернувшись, переодевался с полчаса. Снаружи
клубился пасмурно-зеленый день.
В аквариуме сначала никого не было. Точно студент, получивший пересдачу, я
смотрел на густые водоросли, валуны и огромных слизняков на прозрачных
стенах. Эта пустота и тревожила и радовала - до сладкого озноба в животе.
Карапетяну дали другое помещение, и я, оставшись один, позволил себе
высказать несколько волновавших меня подозрений достаточно громко.
Мысль о крахе блестящей карьеры психолога чаще и чаще посещала меня. Я не
пытался вспоминать даже о примитивах элементарного аутотренинга.
Наконец, водоросли вздрогнули и расступились. В первый миг я закрыл глаза
и затаил дыхание. Стоял в такой дурацкой позе, наверное, целых полминуты.
В горле что-то гулко колотилось.
Опять этот запах...
Открыв глаза, я увидел в аквариуме девушку, улыбнулся и поначалу хотел
спросить ее, что она делает здесь в такое неподходящее время. Девушка
грустно смотрела на меня. Потом вдруг села на илистое дно и обхватила
колени руками. И я понял, понял, столб, что это и есть то, то есть та,
ради чего, то есть ради которой я пробороздил, как говорится, половину
Млечного Пути. Вот так.
- Извините,- сказал вслух и приделал к стеклу контактные клапаны
когитофона.
И не думай, Афинка, что этот прибор способен читать все мысли: Он передает
лишь то, что хочет передать мыслящий. Вот точно так.
Мои "когти" молчали больше часа. Я тоже сел на пол и молча, осторожно
взывал к аборигенке, интересуясь, как неуверенный паучок, ее возрастом,
происхождением и настроением. Она все так же грустно смотрела на меня. И
под этим взглядом я, наконец, почувствовал себя идиотом. Смутно отметив ее
дикую красоту, через минуту уже страшившую меня своей неприступностью, я
переключился на погребальные мысли о моей будущей профессии. Потом я
представил, как легкомысленно выложу перед ректором результаты практики,
вежливо извинюсь и прикрою за собой двери. И тут "когти" скрипнули.
- Извините, но мне тоже тяжело, - сказала аборигенка, вернее, подумала.
"Аборигенка", Афина, совсем не надо понимать в том смысле, что человек
прикрыт лишь пальмовыми листьями и на бедре у него разноцветная повязка.
Моя аборигенка была в красивом сером комбинезоне.
- Отчего же? - поинтересовался я.
Она опять замолчала, и мне лишь оставалось проклинать свою бестактность.
На минуту я заглушил все свои мысли. Потом осторожно спросил:
- Как тебя зовут?
Аборигенка ответила:
- Ариза.
- На маму похоже, - сказала Афинка и зевнула.
- Ты несносный человек. Не перебивай... А то выключу... В общем, я опять
выдержал паузу и придвинулся к аквариуму. Ариза вопросительно посмотрела
на меня и опустила голову, упершись лбом в колени. Тогда она показалась
мне похожей на васнецовскую Аленушку, и я почему-то начал жалеть ее.
В тот сеанс уже ничего, кроме двух-трех малозначащих фраз, я не добился.
Мою Аленушку или сильно обидели (возможно, посадив в этот аквариум), или с
самого начала ее жизнь была такой же тяжелой, как начало нашего, кгм,
психоконтакта. Она попрощалась со мной и скрылась в водорослях. Большой