"Андрей Хуснутдинов. Деструкция" - читать интересную книгу автора

первое порхнувшее перед глазами - "CELS" <"Путь"> :)LV, - он, впрочем,
подумал, что все может кончиться именно так. Не обязательно может, - может.
Быстрое рижское небо располагало к крайним допущениям. Латышская виза,
роскошествуя, предоставляла ему на раздумья невообразимую неделю. Он поменял
двадцать долларов, купил билет на электричку до Меллужи (сунул кассирше аж
целых пять латов, одной крахмальной бумажкой, и чуть ли не все их получил
обратно - рассыпчатой, не русски гремящей сдачей), вернулся на перрон и,
щурясь, шарил взглядом по верхам... Как, в сущности, я еще легкомыслен,
думал он. Обратиться за одну ночь иностранцем. Запросто, без дискуссионных
попоек, без сборов & без сердца. А ведь иногда человеку для этого не хватает
жизни... Хотя - при чем тут сердце? Иностранец - это, скорее, сродни (или
сходни?) дефлорации. А вот жизни - времени, то есть - не хватает эмигранту.
Эмигрант - фигура патетическая. Эмигрант - иностранец со сведенными
коленями. Девственный иностранец. [Недефлорированный иностранец...] А - я?

В электричке он торопливо и рассеянно затих у окна и лишь однажды был
потревожен контролершей, датировавшей обратную сторону его билета
:(15.10.98. Таким же нумератором, подумал он вдруг, пользовались и
пограничники. Что это - напоминание?.. Вагон качало, как лодку. Периодически
под полом что-то начинало свирепо тарахтеть и раскручиваться. Против него
сидела молодая красивая женщина. Делая вид, что заинтересован чем-то у нее
за спиной, исподтишка, мгновенными бросками орбит он трижды подкарауливал
ее, но и одного взгляда было достаточно :) да, отталкивающе, незамысловато
красива & строгих правил, разумеется, латышка, со сдвинутыми анемичным
сердечком губками, со сжатыми, ажурными, в белую лайкру, коленками,
блондинка, дуреха, краснеет... В тамбуре курили, из тамбура слышались смех и
мат - по-русски. Вагон раскачивало, как на волнах. Что это, думал Н., -
напоминание? Что?..

Впервые в Юрмале он оказался осенью 90-го. Тогда для этого еще не
требовалась посольская виза. Двуязычие, впрочем, уже потихоньку выцветавшее
на дорожных указателях и лицах, молча выдавливавшее в дренаж & на заборы
кириллические стигматы оккупации, расходилось чуть слышными потоками
косноязычия, осторожно-восторженными шепотками ожидания... Но тогда,
конечно, он совсем не различал этого белого шума, слух его тогда еще был
слишком сосредоточен на нем самом. Он был глух и счастлив, как впервые
заснувший после утробы новорожденный :) T .

(Потом, на суде :(T, он скажет:

- Но тут... простите... это чужая территория... Самые значительные
события моего детства - это те, которых я не помню... например, я совершенно
не помню, отчего стал отдавать предпочтение брюнеткам...)

Двухэтажный домик администрации, в котором после лаконичного
административного замешательства и нелогичного, мимолетного, но
сокрушительного вмешательства :) *** , - так вот, в котором им с :)Н T .
вдруг дали комнатку, - домик этот отстоял на сто шагов от ДТП <Дома
Творчества Писателей> и располагал основными удобствами на первом этаже. То
есть комнатка их была на втором. Но таки оборудовалась умывальником.