"Андрей Хуснутдинов. Министерство Анимации" - читать интересную книгу авторажестикулировала Сейсмовичу подбородком. Сейсмович посмотрел на удава на
колесиках, вздрагивавшего при шаловливых движениях мальчишьей руки, и вообразил, как одним прекрасным утром он просыпается со слабой детской кистью и, например, пытается бриться. Или гладит себя по груди. - И-д-и-к-ч-е-р-т-у, - обнажив искусственные клыки, беззвучно проартикулировал он старухе и стал спускаться по лестнице в противоположную сторону. - Сука. - Но это уже в голос, сошедши в безлюдную тень соседнего переулка. В коммерческой регистратуре, располагавшейся с негаданно загаженного черного входа, ему продали бланки второй формы in folio (для заполнения недоминантной конечностью) и взяли с ошпаренной культи кусочек кожи для биопсии. Корпя над расползающимися вкось вехами карьеры, Сейсмович порядком вспотел и не раз поминал вчерашнюю процедуру по отрешению - с шампанским, живым, но фальшивившим струнным трио (сам Сейсмович был профессиональным аккомпаниатором) и бесшумно цветущими перьями виртуального салюта. Через полчаса у него стали неметь пальцы и с письмом разладилось окончательно. Видом слова вызывали уже не мысли о школьных шалостях чистописания, как в начале анкеты, а походили на расплющенные куски свалявшейся шерсти. Он решил передохнуть и исподтишка рассматривал пожилую пару за соседним пюпитром. Женщина прижимала ко рту скомканный платок. Мужчина, мелко вздрагивая обритой справа и заклеенной широким скотчем головой, улыбался с закрытыми глазами. Перо его "паркера", проткнув бумагу, упиралось в самое начало бланка, почти в заглавие: ПОПП. Сейсмович хотел указать женщине на перо, но тут его потянули за рукав. Уверенный, что это лишь вопросительно крякнул - за рукав его держала другая старуха, не спекулянтша, а, по всей видимости, такая же a-подзащитная, как и он сам. Только без правого уха - ПОПУ. И очень похожая на Ван Гога, с грязной повязкой через прозрачное темя. - Что вам угодно? - спросил Сейсмович шепотом, предчувствуя запах гноя и антисептика. - Я ж тебе о чем толкую, сынок, в который раз: повесился он, - вкрадчиво прошуршала старуха, после чего Сейсмовичу и в самом деле показалось, что слышит он ее голос уже не первую минуту. - Кто повесился? - Ну этот, рукоголовый-то наш... "Вот так всегда, - подумал он с тоскою, - стоит только увязнуть коготком, как сразу появляются всякие... новые, которых нужно выслушивать. Так всегда". Старуха, пятясь от развязки с повешением, повторила ему прослышанную часть истории навыворот - о том, как какому-то дальнему ее родственнику пришлось пересаживать на культю его собственную голову, а не чью-то кисть, из-за того, что он опоздал с ПРОК и не соглашался с тем, что имелось в наличии. - Ну хорошо, - сказал Сейсмович, - а вместо головы тогда - что? - Что - что? - нахмурилась старуха и неожиданно зевнула, щелкнув челюстью. - Что - что? - повторила она. - Вместо головы - что? - повторил Сейсмович. - Как - что? А у тебя что? |
|
|