"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы (Москва - 1911) " - читать интересную книгу автора

зналъ только будучи женихомъ. Онъ видлъ себя снова въ вагон курьерскаго
позда, унесшаго ихъ въ Парижъ много лтъ тому назадъ, когда они были опьянены
счастьемъ и охвачены бурнымъ, страстнымъ желанiемъ.
А Эрнестина, отличавшаяся всегда умньемъ читать его мысли, придвигалась
къ нему поближе, нжно и покорно, словно жертва, прося у него мученичества въ
обмнъ за капельку любви, раскаиваясь въ своемъ прежнемъ легкомысленномъ
поступк, который былъ вызванъ ея неопытностью, и лаская мужа тмъ самымъ
запахомъ духовъ, который пропитывалъ письмо и затуманивалъ его голову.
Луисъ избгалъ всякаго соприкосновенiя съ женою и жался въ уголокъ,
точно стыдливая барышня. Защитою его служило теперь только воспоминанiе о
прiятеляхъ. Что сказалъ бы его другъ маркизъ, настоящiй философъ, который
былъ доволенъ тмъ, что развелся съ женою, привтливо раскланивался съ нею на
улиц и цловалъ дтей, родившихся много позже развода. Вотъ это былъ настоящiй
мужчина. Надо было и ему положить конецъ этой нелпой сцен.
- Нтъ, Эрнестина,- сказалъ онъ наконецъ, обращаясь къ жен на "ты".- Мы
никогда не сойдемся съ тобою. Я знаю тебя; вс вы одинаковы. Ты говоришь
неправду. Продолжай итти своей дорогою, и пусть будетъ все, какъ будто мы не
знаемъ другъ друга...
Но онъ не могъ говорить дальше. Жена сидла къ нему теперь спиною и
плакала, откинувшись назадъ, а рука въ перчатк просовывала платокъ подъ
вуаль, чтобы вытереть слезы.
Луисъ сдлалъ нетерпливый жестъ. He проберетъ она его слезами! Но нтъ,
она плакала искренно, отъ всей души, и слезы ея прерывались тяжелыми стонами
и нервною дрожью во всемъ тл.
Раскаявшись въ своей грубости, Луисъ приказалъ кучеру остановиться. Они
были за воротами города; на дорог не было видно ни одной души.
- Принеси воды... или чего -нибудь вообще. Барын нехорошо.
И пока кучеръ бгалъ въ сосднiй трактиръ, Луисъ пытался успокоить жену.
- Послушай, Эрнестина, перестань же плакать. Ну, ну, нечего. Это же
смшно. Ты похожа на ребенка.
Но она не перестала еще плакать, когда вернулся кучеръ съ бутылкою
воды. Въ поспшности онъ забылъ стаканъ.
- Все равно, пей прямо изъ бутылки.
Эрнестина взяла бутылку и.приподняла вуаль.
Мужъ хорошо видлъ теперь ея лицо. Оно не было намазано и напудрено,
какъ въ т времена, когда она вызжала съ нимъ въ свтъ. Кожа ея, привыкшая къ
холодной вод, была свжа и розово-прозрачна.
Луисъ не отрывалъ глазъ отъ ея очаровательныхъ губъ, съ трудомъ
охватывавшихъ горлышко бутылки. Эрнестин было неудобно пить. Одна капля воды
медленно катилась по круглому, очаровательному подбородку, лниво скользя и
задерживаясь незамтными волосками кожи. Луисъ слдилъ за нею взглядомъ и
наклонялся все ближе. Она должна была сейчасъ упасть... вотъ падаетъ!...
Ho капля не упала, потому что Луисъ, самъ не зная, что онъ длаетъ,
принялъ ее на свои губы и очутился въ объятiяхъ жены, у которой вырвался
крикъ изумленiя и безумной радости.
- Наконецъ то! Луисъ, дорогой!... Я такъ и знала. Какой ты добрый!
И они страстно поцловались съ спокойнымъ сознанiемъ людей, которымъ
незачмъ скрывать своей любви, не обращая никакого вниманiя на жену
трактирщика, принявшую бутылку обратно.
Кучеръ, не држидаясь приказанiй, погналъ лошадей обратно въ Мадридъ.