"Висенте Ибаньес Бласко. Заяц " - читать интересную книгу автора

И такая робкая, тоскливая мольба прозвучала в его голосе, что я
устыдился своей жестокости и отпустил его.
Весь дрожа, с трудом переводя дыхание, он уселся на прежнее место: я же
встал посреди купе под лампой, отдернул на ней занавеску. Теперь я мог
рассмотреть его. Малорослый, тщедушный крестьянин, в заплатанной, засаленной
куртке и светлых штанах; он с тупым удивлением поглядывая на меня и
улыбался, обнажая крепкие желтоватые зубы жвачного животного. Черная шапка
на темных волосах сливалась с лоснящимся смуглым лицом, на котором светились
большие кроткие глаза.
Взгляд его выражал благодарность спасенной собаки, а между тем руками
он все время шарил по одежде. Я готов был уже раскаяться в своем великодушии
и, пока незнакомец рылся в карманах, осторожно нащупал револьвер. Уж не
думает ли он застать меня врасплох?
Вот он вытащил что-то из-за пояса... Я потянул было револьвер из
кобуры, но вовремя рассмотрел, что бедняга с довольным видом протягивает мне
замусоленный и продырявленный кусочек картона.
- У меня тоже есть билет, сеньор.
При виде этого "билета" я не мог удержаться от смеха.
- Да ведь он старый, - возразил я. - Он был годен разве что много лет
тому назад. И ты считаешь, что этот огрызок картона дает тебе право на ходу
прыгать в поезд и пугать пассажиров?
Видя, что его незатейливый обман не удался, он насторожился: не
попытаюсь ли я снова сбросить его на рельсы? Мне стало жаль его и, стараясь
скрыть свой испуг, я сказал добродушно и весело:
- Ладно, залезай сюда совсем и закрой дверь.
- Нет, сеньор, - возразил он твердо, - я не имею права ехать в купе,
точно богач. Я уж посижу здесь, и на том спасибо; ведь денег-то у меня нет.
И упрямец остался на прежнем месте. Я сидел почти рядом: мои колени
касались его спины. Поезд мчался на всех парах, и ветер бешено врывался в
купе. По голому песчаному откосу насыпи скользило багровое пятно - отсвет из
открытой двери нашего купе, - и в нем две сгорбленные тени: незнакомца и
моя. Телеграфные столбы пролетали мимо, точно желтые мазки, проведенные
гигантской кистью на черном фоне ночи; а на холмах, подобно огромным
светлякам, вспыхивали и гасли искры от паровоза.
Мой бедный спутник никак не мог успокоиться, словно удивляясь, что я не
гоню его. Я дал ему сигару, и он понемногу разговорился.
Каждую субботу он путешествовал таким образом: вскакивал на подножку
отходящего от Альбасете поезда, а потом, рискуя попасть под колеса, обегал
снаружи вагоны в поисках пустого купе; когда поезд приближался к станции, он
спрыгивал, а затем вновь садился на ходу, все время меняя вагоны, чтобы не
попадаться на глаза кондукторам. Бездушные это люди, заклятые враги
бедняков!
- Но куда же ты едешь? - спросил я. - Ради чего рискуешь жизнью?
Он ехал провести воскресенье со своей семьей. Такова уж участь
бедняков! Он работает в Альбасете, а жена в деревне - их разлучила нищета.
Вначале он ходил домой пешком, всю ночь шагал без передышки и добирался к
утру совсем измученный, без сил; не было охоты ни приласкать жену, ни
поиграть с детьми. Но теперь он приноровился, не боится больше железной
дороги и отлично ездит в вагоне. Работаешь всю неделю как проклятый, только
и утешенья, что повидаться с малышами! Их у него трое; меньшой совсем еще