"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы - 1 (Луна Бенаморъ, Печальная весна)" - читать интересную книгу автора

праздникъ Кущей. Ты ла, стоя, какъ цыгане, скитающiеся по свту и посл
послдняго глотка возобновляющiе свой путь. Ты принадлежишь къ народу,
который велъ бродячiй образъ жизни и теперь еще скитается по земл. Я прибылъ
вовремя. Мы удемъ вмст. По своей профессiи я самъ бродяга. Всегда мы будемъ
вмст. Во всхъ странахъ, каковы бы он ни были, мы можемъ быть счастливы. И съ
собой мы увеземъ, горячо любя другъ друга, весну и радость жизни.
Очарованная его страстными словами, Луна тмъ не мене сдлала печальное
лицо.
- Дитя! - пробормотала она съ андалузскимъ акцентомъ. - Сколько сладкой
лжи! Но вдь это всетаки ложь! Какъ можемъ мы обвнчаться? Какъ все это
устроится? Или ты примешь мою вру?
Агирре остановился отъ удивленiя и изумленными глазами посмотрлъ на
Луну.
- Бога ради! Чтобы я сталъ евреемъ!
Онъ не былъ образцомъ врующаго. Жизнь оиъ провелъ, не придавая
особеннаго значенiя религiи. Онъ зналъ, что на свт существуютъ разныя вры,
но въ его глазахъ католики были, безъ сомннiя, лучшими людьми. Къ тому же
его могущественный дядя, подъ страхомъ гибели карьеры, совтовалъ ему не
смяться надъ подобными темами.
- Н?тъ! Я не вижу въ этомъ необходимости. Но должно же быть средство
выйти изъ этого затруднительнаго положенiя. Я еще не знаю, какое, но,
несомн?нно, оно должно существовать. Въ Париж? я зналъ очень видныхъ людей,
женатыхъ на женщинахъ твоего народа. He можетъ быть, чтобы этого нельзя было
устроить. Я уб?жденъ, все устроится. Да, вотъ идея! Завтра утромъ, если
хочешь, я пойду къ великому раввину, "духовному вождю", какъ ты выражаешься.
Онъ, кажется, добрый господинъ. Я вид?лъ его н?сколько разъ на улиц?.
Кладезь премудрости, какъ утверждаютъ твои. Жаль, что онъ такой грязный и
пахнетъ прогорклой святостью. He д?лай такого лица! Впрочемъ это пустяки.
Нужно только немного щелока, и все обойдется. Ну, не сердись. Этотъ добрый
сеньоръ мн? очень симпатиченъ, съ его козлиной б?лой бородкой и слабенькимъ
голоскомъ, точно доносящимся изъ другого мiра. Повторяю, я пойду къ нему и
поговорю съ нимъ: "Сеньоръ раввинъ! - скажу я ему. - Я и Луна, мы любимъ
другъ друга и хотимъ жениться, не такъ какъ женятся евреи, по договору и съ
правомъ потомъ раскаяться, а на всю жизнь, во в?ки в?ковъ. Соедините насъ
узами съ головы до пятъ. Никто ни на неб? ни на земл? не сможетъ насъ
разъединить. Я не могу изм?нить своей религiи, ибо это было бы низостью, но
клянусь вамъ, что при всей моей приверженности къ христiанству Луна будетъ
пользоваться большимъ вниманiемъ, лаской и любовью, ч?мъ если я былъ бы
Мафусаиломъ, царемъ Давидомъ, пророкомъ Аввакумомъ или к?мъ-нибудь другимъ
изъ т?хъ х_в_а_с_т_у_н_о_в_ъ, о которыхъ говорится въ Священномъ Писанiи".
- Молчи, несчастныйi - прервала его еврейка съ суеврнымъ страхомъ,
закрывая ему одной рукой ротъ, чтобы помшать дальше говорить. - Замкни свои
уста, гршникъ!
- Хорошо, я замолчу, но я убжденъ, что какъ-нибудь это устроится. Или
ты думаешь, что кто-нибудь сможетъ насъ разъединить посл такой искренней,
такой долгой любви!
- Такой долгой любви! - повторила Луна, какъ эхо, вкладывая въ эти
слова серьезное выраженiе.
Замолчавъ, Агирре, казалось, былъ поглощенъ очень трудными
вычисленiями.