"Магсуд Ибрагимбеков. Кто поедет в Трускавец" - читать интересную книгу автора

укомплектованная подобными себе до состояния полной копилки, ставила его
впервые в жизни на качественно новую ступень - человека, не зависимого ни
от кого, но по справедливости заслужившего (в отличие от всех своих
товарищей) право на безграничное счастье владельца ве-лосипеда или самоката.
Я набрал номер и почти сразу же вслед за этим услышал голос Тимо,
видно, он и не отходил от телефона. Я спросил, как идут дела и нет ли
каких-нибудь изменений к лучшему. Я еще некоторое время послушал, а потом,
прервав страстный погре-бальный речитатив, сказал ему, что, проанализировав
запись-телефонограмму, кажется, установил ошибку. Я сказал им (я знал, что
все трое, прильнув к трубке, слушают меня), что все дело в дозировке, и
назвал правильную цифру, и голос мой пе-рестал быть слышным под обрушившейся
на меня лавиной апло-дисментов. Я стоял на сцене, залитой светом
прожекторов, и раскланивался, жестами и мимикой напоминая беснующейся от
восторга публике, что не надо забывать и об оркестре, в той же мере, что и я
заслужившем благодарность, но публика не ве-рила моему лицемерию и
продолжала выкрикивать мое имя, не обращая никакого внимания на встающих
каждый раз по мановению моей руки музыкантов, среди которых были двое или
трое, кажется, контрабасист, первая скрипка и саксофон-баритон, еще
продолжающих думать, что этот успех принадле-жит всем находящимся на сцене в
равной степени. В заключение я сказал ребятам, что выйду на работу через два
дня, и попро-сил звонить каждый день и информировать меня о ходе опыта. Я
решительно остановил разговоры о том, какой я молодец, ве-ликодушно сказав,
что эту пустячную ошибку мог бы сразу заметить каждый, взглянувший на записи
свежим, отдохнувшим взглядом, что у меня и получилось, и, попрощавшись,
положил трубку. Я знал, что сейчас они только и говорят о том, какой я
хороший товарищ и человек, и, не скрою, мне было это очень приятно. Мне даже
вдруг захотелось очутиться в лаборатории, но это сумасбродное желание
мгновенно исчезло, вышвырнутое из сознания мыслью, что через два дня я буду
иметь возмож-ность находиться в ней ежедневно ,в продолжение долгих семи
часов, так сказать, практически лишенным на это время права свободного
выезда и выбора времяпрепровождения, наиболее точно соответствующего моему
настроению в данный момент.
Все-таки очень хорошее сегодня утро. Утро человека, у которого все в
порядке. Утро, когда хочется немедленно встать и включить музыку, или
натереть и без того начищенный паркет, или написать поздравительную открытку
своему бывшему декану, о юбилее которого было объявлено в газете, и
поблагодарить в теплых выражениях за его выдающиеся заслуги по воспитанию
юношества за все время его деятельности, вплоть до дня выхода на пенсию.
Хочется встать, несмотря на отсутствие срочных дел и даже на то, что подушка
еще сохраняет тепло и тонкий и вол-нующий аромат волос Прекрасной Женщины...
Ну что ж, вста-вать так вставать. Сделаем легкую зарядку с гантелями, от
ко-торой рельефнее станут мышцы под тонкой упругой кожей, примем душ, сперва
горячий, а потом ледяной, развивающий эластичность сосудов, по которым
быстрее побежит высокоокта-новая кровь. Сделаем все то на первый взгляд
минимальное и вместе с тем все зависящее от нас, чтобы всегда быть в хорошей
форме, в постоянной готовности не упустить любой, самый незначительный шанс,
время от времени выбрасываемый в жиз-ненной лотерее и достающийся только
человеку, не забывавшему своевременно уплатить свои тридцать копеек.
А вот эта чашка настоящего кофе, не того жалкого суррогата с
извлеченным для фармацевтических нужд кофеином, который подается в лучших