"Дороти Иден. Говори мне о любви " - читать интересную книгу автора

как и полагается в таких случаях. Он выглядел здоровым и загорел под
итальянским солнцем. Стройный, грациозный, сдержанный, в темном костюме... И
еще Беатрис была уверена, что он с признательностью смотрел только на нее и
снова был дружелюбным мальчиком на вересковом лугу, взволнованно бросающимся
ловить бабочку. Случайно он посмотрел прямо на нее. Сердце Беатрис дико
затрепетало, как бабочка, пойманная в сетку, однако она знала, что под
темной вуалью волнение ее не заметно. Только она поняла, что сейчас
испытывает к нему такую же страсть, как и прежде... Это было тяжелое
открытие для нее, так как она знала, что принадлежит к той породе женщин,
кто любит один раз и навсегда.
И что ей делать в такой ситуации?
Ее союзник, генерал, ушел из жизни, а противников возобновления ее
знакомства с семьей Овертонов будет предостаточно. В этом она ошиблась, так
как через некоторое время после смерти генерала получила приглашение на
бумаге с золотым обрезом: "Мистер Уильям и миссис Бланш Овертон просят
пожаловать мисс Беатрис Боннингтон в субботу тридцатого мая, в семь
тридцать, на вечер с музыкой времен королевы Елизаветы и танцами".
Беатрис не была знатоком искусства, которым наслаждалась компания
Овертонов. Факт, она боялась.
Ты будешь неестественной, сказала ей мать. Если она не приложит усилий
к тому, чтобы быть приятной гостьей, к ней отнесутся, как к человеку, не
способному принадлежать к их социальной среде.
Хотя это и было неожиданностью для матери, она все же приняла
приглашение с очевидным удовольствием. Беатрис отвергла непрактичное
воздушное платье, выглядевшее с ее точки зрения посредственным. Она
предпочла свой собственный стиль.
В данном случае ее замысел был направлен на одну цель - танцевать с
Уильямом, а после танцев отправиться с ним в сад. Ей всегда хотелось
пройтись по мягкой мшистой лужайке при лунном свете. Уильям слишком хорошо
воспитан, чтобы отказать ей в такой просьбе.
Однако ее платье оказалось не совсем подходящим для приема, в первую
очередь потому, что при ее безразличии к нарядам она согласилась с мисс
Браун и надела темно-зеленую тафту со множеством гофрированных воланов.
Когда она ходила, то шуршала дорогой материей. Беатрис осталась довольна
платьем. Она почувствовала себя герцогиней и призналась в этом папе,
которого уговаривала проводить ее до дверей Овертон Хауза.
Он не одобрял этот званый вечер, так же как общение Беатрис с семьей
Овертонов, поскольку боялся знатной компании, где будут свысока смотреть на
его дочь и она почувствует себя несчастной. Кроме того, он принимал в
расчет, что миссис Овертон и ее драгоценный бездельник сын давно были
должниками Боннингтона, ведь они числились его покупателями многие годы. Он
мог вскоре послать им письмо с настойчивым требованием уплаты, после чего
Беатрис отказалась бы от их гостеприимства.
Как бы то ни было, но он, ворча, согласился проводить ее почти до
Овертон Хауза. Папа сказал, что в полночь он громко крикнет ей.
- Как Золушке? - спросила Беатрис.
- Золу... кто?
- Папа, вам надо читать волшебные сказки. Иногда в них совершенная
правда.
Они, конечно, не были правдой.