"Павел Иевлев. Телефон господень" - читать интересную книгу автора

Это-то каждому понятно. А вот то, что и в голове ее нет - уже не любой
понимает. Правда, она, вестимо, в душе человеческой. Но опять же не во всей,
а только в той ее части, что с Господом соприкасается. И ежели человек в
себе этой правды не чувствует, то жизнь его легка, но бессознательна, вроде
как у дерева лесного. А когда ему правду эту покажешь, вот тут-то он из
младенчества выходит. Ибо все мы дети божии, но одни еще в люльке пузыри
бессмысленные пускают, другие первые шаги совершают дрожащими ножками, огонь
пальчиками пробуя, обжигаясь да плача, а третьи уже подросли да на папины
книжки заглядываются - нет ли там картинок срамных? Да только не каждому по
плечу ноша человеческая... Вот был тут у нас мужичонка из самых завалящих -
пил горькую беспробудно, у детей последнее отымая да на самогон обменивая,
жену работящую поколачивал с похмелья, сам же от работы бегал и даром небо
коптил. Начал я его увещевать, и увидел он в себе той правды отблеск
слабенький. И себя рядом с ним увидел, каков он есть. И не выдержал в себе
даже слабого отсвета света божественного - запил по-черному, чуть руки на
себя не наложил. Вижу - не снести ему бремени жизни человеческой - слаб
душою...
Отец Сергий споро разлил водку по берестяным рюмочкам, беззвучно
чокнулся с нами, провозгласил тост "за крепость души!" и продолжил:
- И тогда помолился я Господу нашему - при этих словах отец Сергий
почему-то покосился на телефон, - чтобы дал он сему несчастному ношу по
плечам его, сняв гнет чрезмерный. И прислушался ко мне Господь, и разрешил
его от жребия человеческого. Ибо человеку дано многое, но и спрос велик, а с
лешего - что взять? Нечисть бессмысленная. Зато работящий теперь стал, по
хозяйству у меня управляется. Хозяйство хоть и невелико, а все помощь.
Только до водки по прежнему падок - не оставляйте на столе недопитую,
непременно вылакает...

Отец Сергий решительно, как гранатную чеку, рванул кольцо на банке с
оливками и немедля разлил по второй. Чокнулись, выпили. Мы с тихим
обалдением посматривали на суетящегося возле печки лешего. Всякого мы
навидались в гостях у Сергия, но это было как-то немного чересчур...
Поневоле задумаешься - а как-то я сам? Не жмет ли жребий человеческий? В
плечах не давит? А то помолится сейчас чудотворец наш - и побежишь собачкой
какой-нибудь кустики во дворе метить...

И было выпито, и закушено, и еще выпито многократно. Леший больше не
занимал наших мыслей, поскольку пришла главная радость посиделок по-русски -
разговоры за жизнь. Раскрасневшийся отец Сергий вещал громовым басом:
- Не наукою единой жило человечество! Наука сия молода весьма и по
молодости бесстыжа. Подглядывание срамное - вот весь ваш научный метод.
Глядят в микроскопы да телескопы мужи великоумные - как там господь мир
устроил? И главного при всем своем великомудрии понять не могут - зачем
устроил? Ибо может наука объяснить, почему у жирафа шея длинная, однако не
постичь ей - почему именно у жирафа? Тысячи и тысячи лет прошло с сотворения
человеческого, а науке этой и трех сотен не исполнилось. И поди ж ты - жизни
без нее теперь не мыслят! Все, что до нее было во "мрак средневековья"
записали! Это как если бы я, на старости лет умом подвинувшись, обрезание бы
себе сделал, а вы бы решили, что я таким родился...
- Но как же развитие цивилизации? - робко возразил Мишка, - расширение