"Наталья Игнатова. Дева и Змей" - читать интересную книгу автора

сливки, а себе в кофе плеснул, соответственно, молока из ее персонального
кувшина. Нельзя сказать, чтобы кошка расстроилась, но что скажет по поводу
жирных сливок ее нежный желудок? По пути во двор я влетел головой в
растянутую над лестницей паутину, за что получил замечание от паука,
потратившего на плетение своей сети весь вечер и значительную часть ночи.
Пришлось вызвать дорэхэйт* [Дорэхэйт - сумерки. Здесь - духи стихий.] земли
и воздуха, чтобы исправить причиненный ущерб. Не то, чтобы я обязан был это
делать, вовсе нет - ведь это паук живет в моем замке, а не замок строится
вокруг его паутины, - но мой долг как хозяина с уважением относиться к
чужому труду.
Духи, кстати, тоже явились надутые. Воздух и земля не сказать, чтобы
очень любили друг друга, и совместный труд на благо незнакомого паука не
доставил им никакой радости.
Ну а в довершение всего я умудрился безобразно испортить утреннюю
разминку, едва не напоровшись на саблю одного из манекенов.

* * *

Элис разбудил колокольный звон. Недоумевая спросонок, она высунула нос
из-под одеяла и, зевнув, огляделась.
- Бог ты мой, еще и не рассвело!
Небо за узким окошком с раскрытыми ставнями было серовато-сизым и таким
холодным, что Элис, поежившись, натянула одеяло на глаза и снова попыталась
заснуть. Обычно это удавалось ей легко, да и кому бы не удалось, когда под
одеялом тепло и темно, а на улице пятый час утра, и даже солнце еще
раздумывает, стоит ли вылезать из облаков в неуютное небо. Колокольный звон,
однако, оказался гостем навязчивым. Он не просто висел в воздухе, он
вибрировал в стеклах, забранных в крупную решетку свинцовых рам, позвякивал
позолоченными подвесками люстры на потолке, отдавался неприятным зудом в
ножках кровати.
- Ну, что такое? - капризно пожаловалась Элис. - Это же свинство -
трезвонить на всю округу!
Накинув на плечи шаль, она неуверенно спустила ногу с кровати. Нащупала
пальцами жесткий ворс коврика, слегка приободрилась и уже смело встала на
пол обеими ногами. Не так уж было и холодно, как казалось. Лето есть лето.
Вчера Элис устала так, что не очень понимала, где находится и что ее
окружает. Дорога оказалась бесконечной, и Элис задумывалась уже о том, чтобы
заночевать прямо в машине, когда увидела в темноте огни, а, подъехав ближе,
разглядела с превеликой радостью яркую надпись: "Gasthaus...". На вывеске
было еще и название, но оно, вопреки распространенному мнению о германской
аккуратности, не светилось. Да и наплевать было Элис в первом-то часу ночи,
как там называется гостиница. Единственное, что интересовало ее - это душ и
кровать. И то и другое она получила не сразу, сначала пришлось долго звонить
в колокольчик у стойки: хозяева, как все порядочные люди, в это время суток
уже спали, а о ночных портье в здешних широтах, судя по всему, никогда не
слышали. И все же терпение вознаграждается. Душ и роскошную кровать под
бархатным балдахином Элис наконец получила, а в придачу к ним - даже поздний
ужин из салата, воды и сыра. Ужин был инициативой хозяйки, что сразу
расположило Элис и к гостинице, и к сонной фрау по имени Агата Цовель, и
вообще к жизни.