"Олег Геннадьевич Игнатьев. Магия крови " - читать интересную книгу автора

потому, что люди бездушны, просто суетны. На многое хватает времени, а пойти
к фотографу не соберешься. Взять ту же Легостаеву. Говорит, что, утратив
сына, она утратила смысл жизни, а до этого ни одной его фотографии с собой
не носила. Вот и осталась с пустыми руками. Хотя никто ведь и не думал о
землетрясении.
Климов вспомнил, что давно обещал жене увеличить ее маленький портрет,
где она снята девятнадцатилетней, и дал себе слово, как только чуть
освободится, выполнить обещанное. Власть над самим собой - единственная
власть, которой стоит поклоняться.
Порассуждав таким образом, он облегченно вздохнул, словно нашел в себе
силы сделать то, к чему давно стремился, и стал прикидывать, как лучше
повести разговор с Червонцем. Можно вообще ничего не объяснять, потребовать
признания, и все. Сделать вид, что имеет доказательства, а посему ломать
комедию не стоит. Никакой ты не Севка и тем паче не Червонец, а самый
настоящий Игорь. Игорь Легостаев. И давай без дураков. Сейчас поедем и
обрадуем убитую горем мать. А начнет темнить, можно вовсе ничего не говорить
и ничего не объяснять, а посадить в предвариловку и дать бумагу. Пусть сидит
и думает, за что его забрали. И сочиняет биографию. И отвечать на все его
вопросы лишь одно: сам знаешь. Однако вряд ли такая линия дознания оправдает
себя. Трое суток истечет, он отмолчится, а ты потом моргай глазами перед
прокурором. Подозрение еще не доказательство. И самое обидное, что у них нет
отпечатков пальцев Легостаева. С детства, с детства надо брать всех на учет!
Тогда и детишек воровать не будут, да и вообще... многие вопросы снимутся с
повестки дня. А Червонец может быть обыкновенным гастролером, щипачом или
домушником.
Увидев приближавшегося Гульнова, который всегда сутулился за рулем их
"жигуленка", Климов стал на поребрик и, как только передняя дверка оказалась
под рукой, почти на ходу сел в машину.
- На кладбище.
- За Пустовойтом?
- За Севкой.
- Тогда лучше к нему домой.
- Уже и адрес знаешь?
- Знаю, - с легким самодовольством в голосе притормозил у перекрестка
Гульнов и посмотрел направо. - Так куда?
- На кладбище. Домой всегда успеем.
- Тогда вперед.

9

Надгробных дел мастеров они застали в тот момент, когда те тихо-мирно
выпивали и закусывали. В тесной подсобке, на газетной подстилке чин чинарем
возвышалась поллитровка в окружении железных кружек и стаканов, а сами
мастера зажевывали выпитую водку хлебом с колбасой. Все культурненько, все
пристойненько. Было их пятеро, настороженно, с вызовом воззрившихся на
неожиданных гостей. Кто тут из них свой, кто приблудный, Климов не знал, но
Червонца выделил из дружного застолья мигом. Он сидел к нему бочком в своей
бурачной кепке и наброшенной на плечи куртке болотного цвета. Худощавый, с
угрюмым лицом и цепким взглядом.
- Какие люди, - приподнялся с деревянного чурбака широколицый крепыш в