"Г.М.Игнаткович, В.А.Мельничук. Пограничная застава " - читать интересную книгу автора

делу рабочего класса. Но по своей малочисленности, а главное, политической
незрелости они просто не в состоянии закрыть границу, как этого требуют
интересы защиты революции. Ну вот, комиссар, как будто и все. Желаю удачи, -
напутствовал меня в заключение Юренев.
...Поезд идет на запад. Останавливаемся почти на каждом полустанке. И
всюду наш вагон подвергается настоящей осаде. Люди едут на крышах, гроздьями
висят на подножках и буферах. На первый взгляд все трудовой народ: солдаты,
крестьяне, мастеровые. Но, приглядевшись, начинаю различать, что не все
здесь те, за кого себя выдают. В углу, на нижней полке, крепко зажав между
колен домотканый мешок, посапывает во сне старик. Борода лопатой с
запутавшимися в ней крошками хлеба, картуз с захватанным козырьком, на ногах
лапти. Но вот мужик неловко поворачивается. Из-под грязного, обтрепанного
рукава кургузого пиджачка виден батист нижней сорочки. Нет, не крестьянские
сны видит "старик"!
На следующее утро, едва остановились возле очередной железнодорожной
будки, как в разных концах вагона выросли двое в матросской форме. В руках
маузеры, грудь перехвачена крест-накрест пулеметными лентами. Голоса сиплые,
простуженные.
- Спокойно, братишки! Проверка документов...
Часа через два трогаемся дальше, оставив у полустанка более десятка
человек, снятых из вагонов матросами. Где-то среди них и "старик", и другой
мой попутчик в замасленном ватнике рабочего, с выправкой кадрового военного.
С каждым часом все ближе и ближе Витебск - первый пункт моего назначения,
город, куда еду я, военный комиссар пока еще не существующего второго округа
пограничной охраны.

* * *

Первые шаги в любом деле всегда бывают трудными. Целых полмесяца наш
штаб, то есть Гласко, Жданович, Любимов и я, жил в каком-то нервном
возбуждении. Рассказанное - лишь небольшая часть того, что происходило.
Помню небольшой деревянный дом с палисадником, скрипучим крыльцом и
оторванными перилами. В палисаднике - кусты жасмина и крыжовника. В Витебске
большинство домов было деревянных, с резными наличниками и громадными
ставнями, запиравшимися на ночь замками. С наступлением темноты узкие,
грязноватые улочки вымирали.
Почти круглые сутки хлопала штабная дверь. Люди вбегали и убегали,
чтобы спустя два-три часа вновь привязать у ворот разгоряченных коней и
доложить о выполнении приказа.
...Распахивается дверь - и почти падает от усталости красноармеец.
- Там... - хрипит он. - Там обоз с продовольствием. Наших... начисто
вырезали. Я один ушел...
- Товарищ Брауде, - поднимает от стола красные от бессонницы глаза
дежурный. - Прибыл эшелон иваново-вознесенских ткачей. Около тысячи человек.
Где размещать? Беляки все старые казармы загадили. Кони морды воротят, не то
что люди...
- Эх, жисть моя мачеха, шоб тоби повылазило, - разоряется какой-то
горлопан под самым окном.
Перед крыльцом развалилась на траве целая шайка. Все полупьяные,
одежда - лохмотья, но возле каждого новенькая трехлинейка, у пояса наган или