"Сергей Игоничев. Скиф ("Хроники отдела 'Х'" #1) " - читать интересную книгу автора

его вспомогательной группой, группой, с которой он работал, доверяя этим
ребятам почти как самому себе, и все же...
Эта проклятая ночь сделала их врагами, которых необходимо было успеть
уничтожить до тех пор, пока рассвет не уничтожит его самого. Скиф решительно
поднял увесистый "Вектор"*, с тоской глядя в последний раз на людей, которые
были ему близки, и замечая по их глазам, что они все поняли.
______________
* "Вектор" СР1 - девятимиллиметровый восемнадцатизарядный пистолет,
используемый спецподразделениями России. - Примеч. авт.

Череда пистолетных выстрелов слилась в длинную очередь. Скиф знал, как
обращаться с этой опасной игрушкой, всаживая по три пули в каждого. Один
кусочек серебра в сердце, два в голову, чтоб наверняка. По инструкции Отдела
оборотни должны были быть обезглавлены, но делать этого со своими бывшими
товарищами Скиф не собирался. Во-первых, две разрывные спецпули "Вектора"
сделали из голов нечто бесформенное, превратив содержимое черепа в кровавый
кисель с микрочастицами серебра, дающими гарантию, что оборотень не
воскреснет путем трансформации. А во-вторых, времени на поиски ножа у Скифа
уже не оставалось. Максимум, что он успевал, так это выкурить, возможно,
последнюю в жизни сигарету.
Ароматный табачный дымок легонько закружил голову, навевая воспоминания
о днях минувших. Впервые за свою службу в Отделе Скиф попал в такую
ситуацию, когда все предрешено и ничего нельзя исправить. Остается только
сидеть, тупо ожидая конца. Или все-таки прав был старый Хранитель, когда
предсказал ему жизненный перекресток, и надвигающаяся смерть не более чем
очередной этап его извилистого жизненного пути? Невольно мысли Скифа
перенеслись почти на два десятилетия назад, в год 1987-й, к событиям,
ставшим причиной его появления в Отделе.

...Когда Александр открыл глаза, его удивил белоснежный, как первый
снег, потолок. Насколько он помнил, в казарме, где он провел последний
месяц, ничего подобного не имелось. В бараках, где ему предстояло отдавать
какой-то не совсем понятный долг Родине, потолки и стены были обиты
фанерными щитами, не крашенными по причине отсутствия краски. Вернее, краска
была выписана, но усилиями крепко пьющего старшины роты прапорщика Зыгало
она тут же превратилась в винно-водочные изделия местного ЛВЗ.
Осмотревшись по сторонам, Александр пришел к выводу, что на данный
момент находится в каком-то лечебном заведении, поскольку вся обстановка,
включая тумбочку с непонятными приборами, говорила о том, что скорее всего
он в больничной палате. В подтверждение этой версии в воздухе витал запах
хлорамина, лекарств и еще чего-то неизвестного, но постоянно присутствующего
в больничных коридорах. Что было для него непонятным, так это наличие на
единственном в палате окне солидной стальной решетки, сквозь которую
просматривался кусок ярко-голубого неба. Так и не придя к определенному
выводу насчет подобных мер безопасности, Александр занялся осмотром себя
любимого, поскольку подозревал, что его нахождение на больничной койке
наверняка связано с травматизмом, поскольку заболеваниями, способными ни с
того ни с сего уложить его в больницу, он не страдал.
Увиденное повергло его в расстройство чувств и смятение духа. Над
правым глазом обнаружилась широкая полоса лейкопластыря, под которым