"Э.В.Ильенков. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении " - читать интересную книгу автора

Естественно, что слабости сенсуалистической гносеологии уже в 17-18 вв.
подвергались резкой и сокрушительной критике представителей рационализма.
Рационалисты всегда справедливо подчеркивали тот факт, что мышление
человека, как высшая познавательная способность, никоим образом не сводится
к простой абстракции от эмпирических данных, к простому выражению
чувственно-созерцаемого общего в сознании, выраженному и закрепленному для
удобства запоминания в словах, терминах и предложениях.
Наиболее умные противники метафизического материализма в гносеологии
(например, Лейбниц), соглашаясь с тем, что мышлению свойственно воспарять от
чувственно-данного многообразия единичных вещей к его абстрактному,
обесцвеченному, обобщенному выражению, - показывали вместе с тем, что эта
черта еще ровно ничего не объясняет в тайне мышления, в тайне способности
логически рассуждать, логически обрабатывать данные чувственного опыта.

"Выводы, делаемые животными, в точности такие же, как выводы чистых
эмпириков, уверяющих, будто то, что произошло несколько раз, произойдет
снова в случае, представляющем сходные, - как им кажется, обстоятельства,
хотя они и не могут судить, имеются ли налицо те же самые условия. Благодаря
этому люди так легко ловят животных, а эмпирики так легко впадают в ошибки".
(Лейбниц. Новые опыты, с. 48)

Борьба философских направлений и школ нового времени все четче выявляла
то обстоятельство, что понятие - как основная элементарная форма мышления -
не может быть определено как зафиксированное в слове, термине, названии -
отражение чувственно воспринимаемого сходства, тождества единичных вещей, и
что способность оперировать понятиями предполагает более глубокое
представление о природе понятия.
Решение вопроса об отношении абстрактного и конкретного, развитое на
основе метафизического понимания отношения мышления к действительности,
неизбежно отражало в себе соответственно недиалектическое представление об
отношении общего и единичного. Более того, эти проблемы по существу
сливались в одну. Под "конкретным" более или менее безотчетно по-прежнему -
как и во времена схоластики - понималось именно единичное, индивидуальное,
чувственно воспринимаемая вещь, явление, событие, факт.
Категории же общего и абстрактного при этом естественно становились
синонимами.
"Конкретное" и "абстрактное" тем самым метафизически распределялись
между двумя различными мирами. Чувственно воспринимаемые единичные вещи,
явления, факты составляют согласно этому представлению мир "конкретного", а
идеальный мир, мир мышления, оказывается сотканным из "абстракций".
Категория "конкретного" кажется уже совершенно неприменимой к знанию,
заключенному в мышлении. "Конкретным" объявляется лишь такое знание, лишь
такое "понятие", для которого можно отыскать непосредственный аналог в
чувственной достоверности. Поэтому путь осмысления чувственно-данных фактов,
процесс логической обработки чувственно-данной реальности, и определяется с
этой точки зрения как движение от конкретного к абстрактному. Абстрактно
общее в итоге предстает как цель деятельности мышления, направленного на
отыскание истины, а логика как общая теория мышления неизбежно сводится к
совокупности формальных правил оперирования с абстрактными терминами, и