"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

тем методом, который ему порекомендовал бы современный нам позитивизм, то
нетрудно представить себе, что за "систему" он произвел бы на свет. Он
только свел бы воедино те чисто механические и религиозно-мистические "общие
идеи", которыми руководились в его время все (или почти все)
естествоиспытатели. Спиноза очень ясно понял, что религиозно-теологическая
мистика неизбежное дополнение чисто механистического
(геометрически-математического) миропонимания, то есть точки зрения, которая
считает единственно "объективными" свойствами реального мира лишь
пространственно-геометрические формы и отношения тел. Спиноза тем и велик,
что он не пошел на поводу у современного ему естествознания, то есть на
поводу односторонне математического, механистического мышления корифеев
тогдашней науки, а подверг этот способ мышления глубоко обоснованной критике
с точки зрения специальных понятий философии как особой науки. Эту
особенность мышления Спинозы отчетливо и категорически обозначил Фридрих
Энгельс: "Нужно признать величайшей заслугой тогдашней философии, что,
несмотря на ограниченность современных ей естественнонаучных знаний, она не
сбилась с толку, что она, начиная от Спинозы и кончая великими французскими
материалистами, настойчиво пыталась объяснить мир из него самого,
предоставив детальное оправдание этого естествознанию будущего"[3].
Поэтому-то Спиноза и вошел в историю науки как полноправный участник ее
прогресса наряду с Галилеем и Ньютоном, а не как их эпигон, повторяющий за
ними те "общие идеи", которые можно было извлечь из их работ. Он исследовал
действительность под специально-философским углом зрения сам, а не "обобщал"
результаты, готовые итоги чужих исследований, не сводил воедино "общие идеи
современной науки" и характерные для нее "методы исследования". Он понимал,
что такой путь ведет философию как науку в тупик, обрекает ее на роль обоза,
везущего в хвосте наступающей армии ее же собственные "общие идеи и методы",
включая все иллюзии и предрассудки, в этих идеях и методах заключенные...
Поэтому-то он и развил "общие идеи и методы мышления", до которых
современное ему естествознание еще не доросло, и вооружил ими естествознание
будущего, признавшего три столетия спустя его величие устами Эйнштейна,
который писал, что хотел бы иметь арбитром в своем споре с Бором по поводу
принципиальных проблем квантовой механики именно "старика Спинозу", а не
Карнапа или Рассела, претендующих на роль "философов современной науки" и
презрительно отзывающихся о философии Спинозы как об "устаревшей" точке
зрения, "которую ни наука, ни философия в наше время принять не могут"[4].
Гениальность решения вопроса об отношении мышления к миру тел в
пространстве вне мышления (то есть вне головы человека), сформулированного
Спинозой в виде тезиса о том, что "мышление и протяженность - это не две
субстанции, а лишь два атрибута одной и той же субстанции", трудно
переоценить. Такое решение сразу же отбрасывает всевозможные толкования и
исследования мышления по логике спиритуалистических и дуалистических
конструкций. Оно позволяет найти действительный выход как из тупика дуализма
души и тела, так и из специфического тупика гегельянщины. Не случайно
глубокую идею Спинозы смогли по достоинству оценить впервые лишь
материалисты-диалектики Маркс и Энгельс. Даже Гегелю она оказалась не по
зубам. В данном, решающем пункте он опять возвращается на точку зрения
Декарта, к тезису о том, что "чистая", т.е. "бестелесно-непротяженная",
мысль есть активная причина всех изменений, возникающих в "мыслящем теле
человека" - в материи мозга, органов чувств, в языке, в поступках и их