"Э.В.Ильенков. Учитесь мыслить смолоду" - читать интересную книгу автора

своего старшего современника - всемирно прославленного к тому времени
восьмидесятилетнего Иммануила Канта. Гегель же, по нашим понятиям, был еще
довольно молодым человеком. Тридцати семи лет. Но вспомним, что именно в
этом возрасте уже окончили свои дни Пушкин и Маяковский, а они учили
диалектику "не по Гегелю", хотя и их жизнь вынудила обрести мудрость весьма
высокого диалектического порядка еще задолго до этого возраста.
К философии молодость идет и приходит разными путями. Иного унылый и
неумный преподаватель оттолкнет от настоящей, научной философии - и тем
подтолкнет в объятия философии веселенькой, но пустой и очень плохой, даже
вредной для здоровья. И такое случается. Другому вовремя - под настроение,
случаем - попадет в руки действительно стоящая философская книжка, и это
может произвести в его мозгах настоящий благодетельный и целительный
переворот, изменив его прежний, младенческий способ суждения о вещах на
более разумный. С философией хочешь не хочешь, а столкнуться тебе, молодой
человек, все равно придется. Никуда от нее не денешься. Особенно в наше
время. Вопрос лишь в том, будет ли это философия настоящая, разумная, или же
скверный ее эрзац, по внешности на нее похожий, но гадкий по своей начинке.
Ибо философия концентрирует в себе известный способ мышления, известную
логику мышления и проясняет ее для самого мыслящего человека. С философией
поэтому не сталкивается лишь тот, кто вообще не мыслит, вообще не думает над
тем, что делает и он сам, и его сосед, что делают все окружающие его - и
далекие и близкие люди. И если ты усваиваешь тот или иной способ мышления,
тот или другой способ суждения о вещах - знай, что ты (может быть, даже
неведомо для себя) усваиваешь и вполне определенную философию. Либо хорошую,
либо плохую. И лучше знать, что именно ты глотаешь, чтобы потом крепко не
пожалеть. Ведь бледная поганка бывает очень похожей на шампиньон. С
философией обстоит дело точно так же...
Молодости свойствен безоблачный оптимизм. И это очень хорошо. Но все же
лучше, если этот оптимизм не бездумный. Ибо бездумный оптимизм - опора в
жизни непрочная. Чаще всего его хватает ненадолго - до первой серьезной
жизненной неудачи, до первой беды, даже небольшой. И вот вчерашний оптимист
становится самым унылым нытиком-пессимистом, которого уже не радует ничто и
ничто не веселит, несмотря на всю его паспортную молодость, здоровый желудок
и крепкие зубы... Фигура - трагикомическая. Эдакий смолоду разочарованный в
жизни - "познавший глубины жизни" - доморощенный Шопенгауэр. "Он пел
поблеклый жизни цвет без малого в осьмнадцать лет". Разлетелся навстречу
всем ветрам и радостям, не глядя под ноги, и споткнулся о первый попавшийся
булыжник. Ожидал законных удовольствий, наивно полагая, будто планета наша
для его счастья уже полностью оборудована, - и получил синяк или шишку на
лбу, да хорошо, если еще не переломал ноги. И растет на этой шишке, как на
фундаменте, целое развесистое мировоззрение, где все рисуется уже не серым
по серому, а сплошным черным по еще более черному. И синяк, бывает, сойдет,
а "мировоззрение", "ценой страданий нажитое", остается и плодоносит. И там,
где раньше видел человек одни лишь благоухающие розы, не замечая колючих
шипов, скрытых под их листьями, теперь торчат в его глазах одни только
острые тернии, в гуще которых теперь и роз-то ему не видно. Да и сами розы
начинают казаться призрачной и лживой приманкой "для дурачков", сплошным
обманом зрения - и только.
Злую шутку может сыграть с человеком оптимизм, ежели он бездумный. И
становится тогда молодость легкой добычей для философии, только, увы, очень