"Грег Айлс. 24 часа " - читать интересную книгу автора

переподготовку при условии, что университет зачтет диплом акушера и позволит
пропустить год интернатуры. Все сложилось удачно, и в 1993 году Дженнингса
зачислили в ординатуру Медицинского центра в Джексоне.
В том же месяце Карен ушла из больницы и поступила на подготовительные
курсы в колледж Миллсапса. Молодой женщине казалось, что сестринское дело не
соответствует ее способностям, и Уилл согласился, хотя и был ошарашен таким
решением. Оно означало: с детьми придется повременить еще несколько лет и
влезть в долги гораздо большие, чем планировали супруги. Но не рушить же
мечты Карен! Итак, Дженнингс осваивал новую специальность и учился бороться
с болью, а его жена, с блеском окончив подготовительные курсы, во время
вступительного тестирования набрала девяносто семь процентов. В Уилле
боролись гордость и удивление, а Карен так и светилась от счастья.
Когда Карен была на первом курсе, а Уилл в ординатуре на третьем, она
забеременела. Противозачаточные таблетки ей не рекомендовали, а менее
надежные методы контрацепции выручали-выручали и вот дали сбой. Уилл-то
гордился и радовался, а Карен сникла, решив, что рождение ребенка поставит
крест на мечте стать доктором. У мужа возражений не нашлось. Три мучительные
недели она думала об аборте, и лишь мысль о том, что скоро тридцать пять,
убедила оставить ребенка. Первый курс Карен закончила, однако было ясно:
после родов учиться дальше не получится. Итак, в день, когда Уилл окончил
ординатуру, она оставила университет. Дженнингс присоединился к
исследовательской группе анестезиологов, которую возглавлял его однокашник,
а Карен готовилась стать матерью.
Супруги решили ни о чем не жалеть, но у них не особенно получалось.
Карьера Уилла складывалась на удивление успешно, маленькая Эбби стала
настоящей отдушиной, вот только Карен никак не удавалось смириться с ролью
домохозяйки. Следующие несколько лет ее обида отравляла семейную жизнь,
начиная от воскресных обедов и заканчивая сексом. Точнее, его отсутствием.
Уилл пытался поговорить с женой, но почему-то от его стараний становилось
только хуже. Отчаявшись до нее достучаться, он сосредоточился на работе и
Эбби, а остаток сил отдавал борьбе с медленно прогрессирующим артритом.
Невзирая на предрассудки обывателей, Дженнингс лечил себя сам и вскоре
узнал об артрите больше, чем многие специалисты, равно как и о ювенильном
диабете Эбби. Самолечение открыло новые горизонты и недоступные другим
возможности, например, управлять самолетом. В хорошие дни боль не мешала
летать, а в небо он поднимался только в хорошие дни. Поэтому Дженнингс,
временно увеличив дозу метротрексата, смог пройти предполетный медосмотр, а
отсутствие подробного анамнеза позволяло надеяться, что обман не вскроется.
Оставалось только желать, чтобы семейные проблемы решались с такой же
легкостью.
В кабине "барона" послышался громкий писк, и Уилл отругал себя за то,
что снова отвлекся. Глаза испуганно забегали по приборному щитку: откуда же
этот сигнал? Вроде ничего необычного нет, но от этого стало еще страшнее,
руки будто кипятком обожгло. Впрочем, уже в следующую секунду напряжения как
не бывало: Дженнингс снял с пояса пейджер, вызвал функцию считывания, и на
жидкокристаллическом дисплее появилась зеленая надпись: "Уже соскучились. Ни
пуха ни пера на конференции. С любовью, Карен и Эбби. Целуем и обнимаем
тысячу раз".
Уилл широко улыбнулся и помахал крыльями лазурно-голубому небу.