"Илья Ильф, Евгений Петров. Рассказы" - читать интересную книгу автора

фамилия Корзинкль". Что за чепуха! "Стой! Получай брынзу в порядке живой
очереди под лестницей, в коопсекторе".
- Наконец-то! - оживился зевака. - Как вы говорили? Молочнодиетический
пищевой трест? Разработка вопросов брынзы в порядке живой очереди? Здорово!
Лентяй смущенно пропустил объявление о вылазке на лыжах за капустой по
среднекоммерческим ценам и уставился в производственный плакат, в
полупламенных выражениях призывавший клооповцев ликвидировать отставание.
Теперь уже забеспокоился и он.
- Какое же отставание? Как бы все-таки узнать, от чего они отстают?
Тогда стало бы ясно, чем они занимаются.
Но даже двухметровая стенгазета не рассеяла тумана, сгустившегося
вокруг непонятного слова "Клооп".
Это была зауряднейшая стенгазетина, болтливая, невеселая, с портретами,
картинками и статьями, получаемыми, как видно, по подписке из какого-то
центрального газетного бюро. Она могла бы висеть и в аптекоуправлении, и на
черноморском пароходе, ив конторе на золотых приисках, и вообще где угодно.
О Клоопе там упоминалось только раз, да и то в чрезвычайно неясной форме:
"Клооповец, поставь работу на высшую ступень!"
- Какую же работу? - возмущенно спросил зевака. - Придется узнавать у
служащих. Неудобно, конечно, но придется. Слушайте, товарищ...
С внезапной ловкостью, с какой пластун выхватывает из неприятельских
рядов языка, зевака схватил за талию бежавшего по коридору служащего и стал
его выспрашивать. К удивлению приятелей, служащий задумался и вдруг
покраснел.
- Что ж, - сказал он после глубокого размышления, - я в конце концов не
оперативный работник. У меня свои функции. А Клооп что же? Клооп есть Клооп.
И он побежал так быстро, что гнаться за ним было бы бессмысленно.
Хотя и нельзя еще было понять, что такое Клооп, но по некоторым
признакам замечалось, что учреждение это любит новшества и здоровый
прогресс. Например, бухгалтерия называлась здесь счетным цехом, а касса -
платежным цехом. Но картину этого конторского просперити портила дрянная
бумажка: "Сегодня платежа не будет". Очевидно, наряду с прогрессом имелось и
отставание.
В большой комнате за овальным карточным столом сидело шесть человек.
Они говорили негромкими, плаксивыми голосами.
Кстати, почему на заседаниях по культработе всегда говорят плаксивыми
голосами?
Это, как видно, происходит из жалости культактива к самому себе.
Жертвуешь всем для общества, устраиваешь вылазки, семейные вечера,
идеологическое лото с разумными выигрышами, распределяешь брынзу, джемпера и
лопаты - в общем, отдаешь лучшие годы жизни, - и все это безвозмездно,
бесплатно, из одних лишь идейных соображений, но почему-то в урочное время.
Очень себя жалко!
Друзья остановились и начали прислушиваться, надеясь почерпнуть из
разговоров нужные сведения.
- Надо прямо сказать, товарищи, - замогильным голосом молвила пожилая
клооповка, - по социально-бытовому сектору работа проводилась недостаточно.
Не было достаточного охвата. Недостаточно, не полностью, не целиком
раскачались, размахнулись и развернулись. Лыжная вылазка проведена
недостаточно. А почему, товарищи? Потому, что Зоя Идоловна проявила