"Александр Иличевский. Бутылка (Повесть о стекле)" - читать интересную книгу автора

сдаваться, затаившись. И бой этот произошел: в Заливе. Это не
С-Ад-Дам двинул войска на лакомый, вражеский Кувейт, где золото - чуть
только палку ткнешь - в морду хлещет. Это - они ва-банк двинули единственный
свой резерв. И проиграли. Бесповоротно.
Тут Надя не выдержала да как ляпнет в сердцах:
- Ой, - говорит, - а я-то, грешная, в лампадку заместо елея керосин
наливала, вот ведь дура-то, прости, Господи... Чтой-то теперь будет с того,
милый, а? Как думаешь?... Такая вот странная мыслишка мне вперилась в голову
при отлежке.)
Да-а, со временем такой - не сказать благостной, однако совершенно
необходимой мне потусторонней жизни - глаз у меня замылился. Потерял я
бдительность, инстинкт самосохранения притупился. Привычка вообще
- гиблое дело: смерть как бы. И только к смерти, как к любви, нельзя
привыкнуть.
Хорошо, однажды случай один приключился. Без особых последствий - кроме
нервотрепки, но он вывел меня по ветру настороженности: ухо я после стал
держать востро. Подспудно, конечно, бенц я этот все же предвидел - поэтому
испугался, но не смертельно. Потому как твердо знал, что в таком деле не
оставляют в живых не только свидетелей, но и исполнителей...
В позапрошлом июне пришлось мне переставить бутылку с секретера на
подоконник. И вот почему.
Всю зиму факсы не приходили. Я не стал волноваться, а даже обрадовался:
суеты стало явно меньше - а у меня как раз пошла работа: задачка одна,
поставленная мне шефом еще до аспирантуры, вдруг разрослась решением чуть не
в монографию. (Надо сказать, тогда в проблеме по вычислению центрального
заряда алгебры Вирассоро двухмерной конформной теории поля явный прорыв
наметился.)
Так что я совсем дома засел - с утра колол в миску фунт синеватого
кускового сахара и глушил чай вприкуску, - как по маслу, набело оформляя
по-английски параграфы: чтоб сослать в "Physics Reports".
Стал больше гулять по вечерам - для отдыха: купил себе спиннинг,
оснастил его как самодур простейший, только еще бубенчик поклевный
приладил - и на закатах ходил на волнорезы: почитать, стишок нацарапать,
одну-другую кефальку подсечь - ежели, конечно, на мидию клюнет. В общем,
лафа сплошная, закадычная даже.
Но однажды возвращаюсь я, стало быть, с вечерней зорьки - захожу в свою
конуру, ставлю удочку в угол. Только - ша! Кто-то был у меня, был - на
секретере, сволочь, шарил: бутылка моя подвинута (четкий полумесяц чистого
от пыли пятнышка), и у телефона трубка шнуром наоборот перевернута...
Э-э, думаю, так не годится. Шасть рукою под крышку - деньги на месте. И
в тюфяке - тоже, оказывается, на месте, хотя и шарили - матрас не то чтобы
смят - лежит как-то наискось...
Походил я, подумал, трубку поправил... Главное, думаю, бутылку
переставить, а то сопрут еще - алкашам на поживу...
И переставил - на подоконник, за жалюзи в уголок задвинул - так чтоб с
улицы ее только под острым углом разглядеть было возможно.
И успокоился. Только зря - как в августе оказалось.
Тогда, в августе, этот бенц, официальный-то, и вышел. Но тут виноват
оказался я сам - счастливчик однако чрезвычайный, что обернулось все так
прилично.