"Валерий Ильичев. Игра в темную " - читать интересную книгу автора

задача - локальная... Да и внедрение, уверен, краткое, максимум дней на
пять.
- И как же этот ваш бесценный раритет выйдет в случае надобности на
связь?
- Запомни, пароль: "Молчание - золото". Ответа не требуется...
Разглядывая переминающегося с ноги на ногу Визиря, только что
завершившего доклад о том, что его "мальчики" опять лажанулись, дав уйти
Ваньке Стеклу, Куб мысленно ухмыльнулся. То, что у Визиря вновь случился
прокол, его, в сущности, устраивало: давно пора поубавить самоуверенности
норовистому советнику... Сам побег Стекла волновал его меньше всего,
поскольку Куб догадывался, куда именно подался старикан.
Еще после первого блестяще выполненного задания Ванька с Солохой,
получив весьма приличную сумму, купили дом в деревне, расположенной в
Тверской губернии, предполагая именно там тихо и мирно доживать свой бурный
век. Кроме этой деревеньки, податься старику было некуда.
Помучив Визиря суровым молчанием еще с минуту, Куб дал тому
необходимый адрес, приказав выехать туда самолично вместе с оплошавшими
Обручем и Чижом. Куб не сомневался, что вычислил место пребывания старика
абсолютно точно. И в своей уверенности был прав: Ванька и не думал, что о
его убежище известно кому-либо, кроме погибшей Солохи.
Мысль о жене не оставляла старика ни на секунду, отзываясь ломотой в
сердце, не давая осознать до конца происходящее. Ему казалось, что название
нужной станции прозвучало сразу же, едва он сел в поезд, а сама станция,
словно по волшебству, возникла из серо-зеленой полосы, пролетавшей за
окнами вагона.
Ваньке продолжало везти: идти пешком в деревеньку не пришлось, в
последнюю минуту удалось втиснуться в нужный автобус, который доставил его
почти до самой деревни.
Подойдя к своей избе, он легко отломил сколоченные крест-накрест
доски, чисто условно прикрывавшие двери и окна, и вошел вовнутрь. В
горнице, несмотря на палящую жару, пахло сыростью... Автоматически сняв со
стены оставленную прежними хозяевами телогрейку, Стекло постелил ее на
кровать и прилег сверху, подсунув под голову жесткую, набитую плохо
высушенной соломой подушку. Сон, тяжкий и влажный, овладел им сразу.
Откуда-то из подсознания вынырнули, став вдруг яркими и выпуклыми,
воспоминания давно позабытого деревенского детства.
Спящий старикан вдруг увидел себя пацаном, почему-то верхом на
лошади - той самой кобыле Ночке, о которой, как ни странно, оказывается, не
забыл, хотя ездил на ней в ночное, пожалуй, еще пятилетним пацаном... При
каждом скачке кобылы сердце Ваньки взлетало куда-то ввысь, и хотя без
всякой боли, но почему-то ему казалось, что еще немного, и вылетит оно
совсем...
Потом он увидел знакомое и тоже, оказывается, не позабытое озеро, а на
противоположном его берегу - молодую, ослепительно красивую Солоху. Ванька
пришпорил кобылу, и Ночка понесла его легко и быстро - прямо по воде -
туда, где радостно улыбалась Ваньке и манила его рукой погибшая жена. И не
было в нем страха в тот миг, когда лошадь, так и не доскакав до смеющейся
Солохи, вдруг взмыла вверх вместе со своим седоком. Ванька Стекло улыбнулся
своему видению, глубоко вздохнул и умер, так и не проснувшись.
Визирь со своими людьми подехал к деревне уже на исходе ночи. Оставив