"Явдат Ильясов. Башня молчания " - читать интересную книгу автора

хочешь, бери домой. Никто тебе слова худого не скажет.
Омар и на месте выпил, и бурдюк вина взял с собой. Еще и барана живого
к нему добавил - и, наняв мальчишку помочь, отправился, повеселевший, с
Зарой к дому Кавада-заргара.
С плотных страниц древней книги взлетают слова:
"Я проклинаю дэвов!
Как почитатель Мазды, как последователь Заратуштры, приношу я обет быть
врагом духов зла и тьмы, соблюдать учение Ахуры, превозносить амеша-спента -
вечных святых.
Благому, обильному богатством Ахура-Мазде я обещаю все доброе и все
лучшее. Ему, величавому, великолепному, принадлежит рогатый скот, свет и
праведный рай..."
Напряженно звенит голос жреца, произносящего символ двухтысячелетней
маздеистской веры. Веры былых кочевых племен, очень рано перешедших к
оседлости и земледелию - и враждовавших с буйными соседями, у которых
сохранился старый скотоводческий уклад.
Уже тогда мир для них четко распался надвое. Как сутки - на светлый
день и темную страшную ночь. Которую можно прогнать лишь огнем.
...Огромный бронзовый светильник на подставке в два локтя высотой. В
нем пылает огонь - вечный, неугасимый. Может быть, ему уже пять столетий.
Гебры его сохранили даже в годы гонений и притеснений со стороны мусульман,
несли в горшках из храма в храм, скудно питая древесным углем.
Здесь он горит свободно, к нему приставлен человек, который зорко
следит за пламенем и постоянно подкладывает в большой светильник сухие ветви
плодовых деревьев. Обязательно очень сухие, чтобы не чадили, - и непременно
от фруктовых деревьев, чтобы дым, возносящийся к небу, был сладок и приятен.
Сегодня - особый день, и потому жрецы добавляют в огонь понемногу
ладана и мирры. Хорошо пахнет в загадочной полутьме закопченного помещения.
Вообще-то сюда, внутрь храма, где горит вечный огонь, не пускают
посторонних. Чтобы кто-нибудь недостойный не осквернил священный огонь
нечистым взглядом или дыханием. Но Омару позволили проникнуть в аташ-кеде, -
община, похоже, имеет на него свои какие-то особые виды. И все же ему перед
тем пришлось завязать рот кисейной повязкой.
Пляшет в бронзовой чаше золотое чистое пламя, золотые блики скользят по
гладким, без украшений, черным стенам. Черное с золотом - благородное
сочетание. Таинственно в храме, странно и экзотично. И можно б сказать -
необыкновенно прекрасно...
Если б в этом был хоть какой-нибудь здравый смысл. "Но все же он
притягателен, зороастризм, - думал Омар, когда они с ювелиром возвращались
из храма. - И вполне понятно, почему часть его приверженцев, самых стойких,
несмотря ни на что, упорно держится за старую веру. И за несколько столетий
мусульманского засилья не изменила ей.
Не было в мире учения более философского, этического чем зороастризм.
"Есть два гения, наделенных разными устремлениями добрый и злой дух - в
мыслях, в словах и действиях. Между ними идет вечный бой. Выбирайте между
ними двумя, будьте добрыми, а не злыми".
Бог света Ахура-Мазда не похож на тяжеловесных каменных богов древних
греков, римлян и современных индийцев. Это, скорее, символ, олицетворение
добра, правды, мудрости. Враг его Анхро-Манью - дух зла и лжи, всяких
пороков. И амеша-спента суть понятия чисто моральные: Ваху-Мано представляет