"Иван Ильин. Жизнеописание, Мировоззрение, Цитаты" - читать интересную книгу автора

ересиархов... Это - философия простая, тихая, доступная каждому, рожденная
главным органом Православного Христианства - созерцающим сердцем, но не
подчеркивающая на каждом шагу своей "школы". Евангельская совесть - вот ее
источник"*. Ильин обращается к читателям статьи с вопросом: откуда известно,
что изучаемый предмет систематичен и живет по законам человеческой логики
(пусть и диалектической)? Неужели, пишет он, шапка определяет размер головы?
Жалок и смешон, по его мнению, философ, воображающий себя бухгалтером,
наводящим порядок в бумагах, или унтер-офицером, командующим шеренгой
понятий. Он призывает честно и ответственно изучать предмет. Созерцание,
утверждает он, - средство; очевидность - цель. Очевидность - вообще любимое
слово, любимое понятие Ильина.
______________
* .Цит. по: Полторацкий Н. Иван Александрович Ильин. Тенефляй,1989.С.64

"Человек, никогда не переживший очевидности, не знающий, как слагается
и проверяется это своеобразное переживание, и как оно внутренне "выглядит" -
создаст в теории познания только игру мертвыми понятиями и пустые
конструкции... Акт очевидности требует от исследователя - дара созерцания и
при том многообразного созерцания, способности к вчувствованию, глубокого
чувства ответственности, искусства творческого сомнения и вопрошения,
упорной воли к окончательному удостоверению и живой любви к предмету", -
писал он в статье "Путь к очевидности".
Для Ильина очевидность - свет. В той же статье он уточняет: "...не
всякая свеча дает нам очевидность. Бывают галлюцинации и миражи.
Очевидность - это свет, исходящий из самого предмета, охватывающий нас
предметной силой, покоряющий нас, к нему человек должен пробиться...
Очевидность воодушевляет человека и просветляет душу. Она дает ему опору,
позицию, характер. И вот он, здоровый и целостный. Любит то, чем живет,
живет тем, что любит. За это борется до конца своих дней, и если он гибнет в
борьбе, то гибнет как победитель".
Ильин никогда не признавал философии ради философии. Он писал только о
том, что волновало его самого, чем жила русская общественность. Писал
аргументированно и честно, не заискивая перед властями и мировыми
авторитетами. Значительной интеллектуальной смелости потребовала от него
работа, полемически направленная против толстовской философии непротивления
"О сопротивлении злу силою". В ней он резко критиковал учение, оказавшее
разлагающее воздействие на российскую интеллигенцию.
"Грозные судьбоносные события, постигшие нашу чудесную и несчастную
Родину, опаляющим и очистительным огнем отозвались в наших душах. В этом
огне горят все ложные основы, заблуждения и предрассудки, на которых
строилась идеология прежней русской интеллигенции. На этих основах нельзя
было строить Россию; эти предрассудки и заблуждения вели ее к разложению и
гибели. В этом огне обновляется наше религиозное государственное служение,
отверзаются наши духовные зеницы, закаляется наша любовь и воля. И первое,
что возродится в нас через это, будет религиозная государственная мудрость
восточного Православия и особенно русского Православия. Как обновившаяся
икона являет царственные лики древнего письма, утраченные и забытые нами, но
незримо присутствующие и не покидавшие нас, так в нашем новом видении и в
волении да проглянет древняя мудрость и сила, которая вела наших предков и
страну нашу святую Русь!" - этими словами он начал свою работу "О