"Владимир Ильин. Пока молчат оракулы" - читать интересную книгу автора

Владимир ИЛЬИН

ПОКА МОЛЧАТ ОРАКУЛЫ




ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РЕАЛЬНЫЙ ПРОТИВНИК


Внук: - Дедушка, а сколько человек ты
убил на войне?
Дед: - Ни одного, внучек. Я убивал не
людей, а врагов!..


ВМЕСТО ПРОЛОГА

Посреди ночи он проснулся от стука в дверь. Стучали настойчиво, но,
видимо, кроме него, никто больше не слышал этого стука, потому что в
соседней комнате раздавался храп жены.
Он понял, что за ним пришли ОНИ.
Кто такие "ОНИ", он не представлял себе точно, но знал, что ОНИ
пришли наказать его. Наказать за то, что когда-то он убивал ИХ. Пулей,
осколком брошенной гранаты, ножом или саперной лопаткой в рукопашной
схватке. Давным-давно, пять лет назад, но это дела не меняло. И он знал об
этом так же, как знали и ОНИ.
"Но ведь я не виноват, - думал он, затравленно прислушиваясь ко все
более настойчивому и грозному стуку в дверь. - Меня бы уволили, если бы я
не выполнял приказы. Куда бы я тогда пошел? Кому бы я был тогда нужен?
Ведь всю жизнь меня учили только одному: убивать. Убивать по приказу и по
собственной инициативе. Убивать и калечить таких же, как я... Я же больше
ничего не умел, господи!.. А у меня и тогда уже на шее были жена без
прописки и, соответственно, без права на получение работы, а еще двое
вечно чего-то клянчащих, чумазых, но таких родных чад, для которых
постоянно нужно было покупать, покупать, покупать!.."
Отказаться убивать было все равно что получить клеймо
неблагонадежности, с которым потом никто не принял бы даже в самую
захудалую контору уборщиком мусора.
А безработица - это медленная смерть, он это хорошо знал. Он до сих
пор помнил свои слезы, когда отец в очередной раз возвращался ни с чем с
поисков работы, и мать, срывая отчаяние и злость на нем, сколько-то-летнем
пацане, давала увесистую затрещину...
Стук повторился. На этот раз, кажется, стучали в окно.
Он укрылся одеялом с головой. Но в дверь и в окно продолжали
безжалостно барабанить. Он засунул голову под подушку, но стук доставал
его и там.
Он сел на кровати. Потом встал и вгляделся в черноту окна, изредка
озаряемую радостными вспышками световой рекламы.