"Наталия Ильина. Автомобильный триптих " - читать интересную книгу автора

одновременно огрызаясь на окрики и идиотские советы сидевшего рядом
бандита... Приехали рано, а уже столько людей, мы тут до вечера промучаемся,
вокруг ни единого деревца, ни намека на тень, сиди тут под раскаленной
крышей машины, ну и ничего, надо, и посидишь, что ж теперь делать, взялся за
гуж... Бандит куда-то деловито побежал, видимо, искать "ребят". Не было
видно и узбека с его кроткой улыбкой. С блокнотом в руке, с карандашом за
ухом прошел некто в синем халате, за ним бежали люди, о чем-то его умоляя, и
я догадалась - это оценщик магазина, от него многое зависит... Небрежной,
гуляющей походкой прохаживался неподалеку высокий молодой человек в джинсах
и желтой рубашке. Рядом - молодой грузин с бачками. Кто они? Покупают?
Продают? Вокруг меня и моей бедной старой машины кипела мутная, глубоко
неправедная, пропахшая жульничеством жизнь, и по тому, как прохаживался,
закуривал, усмехался молодой человек, чувствовалось: он тут как рыба в воде.
Но вот вокруг него завертелся водоворотик из людей, желтая рубашка исчезла,
пропали бачки грузина, около моего уха гаркнул скверный голос моего
сообщника: "Ждать не меньше четырех часов, раньше не выйдет!" И вновь он
исчез, но вскоре появился уже с правой стороны, открыл дверцу, сел рядом:
"Едем в город С!" - "Зачем?" - "Там сделают без очереди!" Хлопают задние
дверцы. Обернувшись, вижу: кроме узбека в машину садятся молодой человек в
желтой рубашке и грузин с бачками. "Здесь не развернетесь!" - орет бандит.
"Оставьте меня в покое", - говорю я, разворачиваясь. "В самом деле, оставьте
даму в покое. Видно, что она водит не первый год". Это голос желтой рубашки.
И затем: "Позвольте представиться. Меня зовут Слава". Мне неловко спросить,
кто он, почему едет с нами, но он сам сообщает, что работает товароведом в
комиссионке города С. и берется устроить оформление в два счета. "Не правда
ли, лучше проехаться, чем здесь торчать?" И я считаю: лучше. Грузин с
бачками молчит. Видно, он состоит при Славе, как зять Мижуев при Ноздреве.
Поначалу я забыла об узбеке, лишь потом поняла, что он ехал с нами,
помертвев от страха. Его везли куда-то в глубь России незнакомые люди,
знавшие, что он при больших деньгах. Время от времени мой бандит,
обернувшись к узбеку, мрачно спрашивал: "Деньги при тебе?" - "Да, да", -
слабым голосом откликался узбек. "Наличными?" - "Да, да". И мне надо было
бояться, но я не боялась. Операции с машинами (сначала покупка, теперь
продажа) привели меня в состояние амока. Я была готова на все: ждать так
ждать, ехать так ехать. И Слава не давал мне задумываться. Он меня
развлекал, называл по имени-отчеству, тон приятно-почтительный, и мне уже не
приходилось самой огрызаться на поучения бандита, его обрывал Слава, очень
холодно и презрительно. Бандит погрузился в мрачное молчание, и в машине,
мчавшейся в город С, звучал лишь приятный голос Славы и мои реплики. Он
спросил, знаю ли я английский, я сказала, что знаю, и Слава довольно бойко
заговорил по-английски. Сообщил, что вскоре будет сдавать в пединституте
экзамен по английской грамматике и просил кое-что разъяснить насчет глаголов
"ту файнд" и "ту селл". Беседуя об английских глаголах, мы ехали сначала по
кольцевой, затем свернули на узкое шоссе. Какой-то грузовик не дает себя
обогнать, наконец мне это удается, Слава высовывается из окна и - шоферу:
"Падла! Паралитик! Убивают таких!" Сзади прерывисто вздохнули - не узбек ли?
Затем Слава спросил, бывала ли я за границей. Бывала. Париж видела? Видела.
"А вы бы хотели там жить?" - "Нет". - "Почему?" - "Русскому человеку в
России надо жить". Слава взволнованно: "Как вы хорошо сказали! Спасибо вам!"
В этой интересной беседе летело время, мы проехали уже 90 километров. Жара,