"Наталия Ильина. Бунт бабушек, или папа на кухне " - читать интересную книгу автора

ошпариться кипятком, уронить в кастрюлю очки, измазаться томатным соусом...
На помощь бежит Алеша, хватает утюг (груз на будущего цыпленка табака), утюг
падает в раковину, раковина раскалывается, тем временем на плите что-то
горит; папа хочет уменьшить газ, вспыхивает папина борода, вот-вот загорятся
занавески; и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не появление мамы.
Ее томили дурные предчувствия. Не досидев в парикмахерской, мама взяла
такси и как была (бигуди в волосах) примчалась домой. Доносящиеся из кухни
крики и запах паленого с несомненностью говорят маме о том, что в доме
неладно. Обеда нет, кастрюли сгорели, но мама не теряется. Она достает из
холодильника (его еще не успели вывести из строя) вчерашнюю курицу, варит
кашу (рис рассыпали, а манную - нет), лечит от ожогов папу, умывает Алешу, и
все быстро, споро, с улыбкой, без упреков. Папа и Алеша, притихшие,
присмиревшие, искательно заглядывают маме в лицо. Оба поняли, что значит ее
неблагодарный труд. Это им урок на всю жизнь.
Я хотела все это писать, но, не утерпев, рассказала сюжет домашним. Они
закричали хором: "Старо! Папа, оставшись один, варит обед? Было! Читали!
Сюжет использован тысячами авторов!" А сидевшая у нас в гостях старушка
прошамкала, что про папу на кухне печатали, помнится, и дореволюционные
журналы. "Но тогда не было Восьмого марта!" - в отчаянии сказала я. "Папу
оставляли на кухне под другим предлогом!" - стояла на своем старушка.
Пришлось от сюжета отказаться.
Папа проявляет внимание. "А что, если, - подумала я, - сделать упор на
эгоизме мужчин?" И в голове сложился новый сюжет.
Папа начисто забыл о дне Восьмого марта и ушел из дому, не поздравив
маму. Но необычные условия в транспорте (все уступают места) освежили папину
память, и он в припадке запоздалого раскаяния по дороге на работу покупает
мимозы и билеты в театр. Мимозы слежались в портфеле, но и этот жалкий букет
мама принимает с радостью. Узнав же о билетах, не привыкшая к вниманию мама
едва не прослезилась... Но дальше, конечно, надо сделать так, что ни в какой
театр папа не идет: у него совещание. Мало того. Билеты в театр папа вообще
потерял. Хотя папа уходит и билеты потеряны, концовка должна быть
оптимистической. Это счастье, что мама осталась дома. Дело в том, что Алеша,
притихший в соседней комнате, трудносмываемой краской малюет на стене
приветствие маме: она его и настигает за этим занятием. Уйди мама в театр,
стена была бы навеки испорчена.
Не успев еще все до конца додумать, я не утерпела и поделилась планом
рассказа с домашними. "Было! - закричали они. - Сто раз! Эгоизм и
забывчивость пап описаны!"
Бунт бабушек. "Придется, - думала я уже в тоске, - придется, видно,
совсем отказаться от пап, если они уже настолько использованы..." И тут же
меня осенила счастливая мысль: а что, если сосредоточиться на бабушках?
Бабушки - это нынче модно. Помнится, в каком-то журнале я прочитала:
"Только сделавшись бабушкой, вы становитесь женщиной!" Так вот напишем о
бабушках. Их, как известно, стараются запереть в домашней клетке, превратить
в кухарок и нянек. Л бабушки рвутся на волю. Об этом и будет рассказ.
Семья такая: молодые папа с мамой, трехлетний крошка Алеша и бабушка.
Утром Восьмого марта папа и мама поздравляют бабушку и дарят ей что-нибудь
фланелевое, недорогое. Заранее подученный родителями, крошка Алеша лепечет
стихотворное приветствие. Бабушка тронута, но не сильно. Мудрая старушка
знает, что все это внимание неспроста. Юные родители собираются вечером