"Порфирий Инфантьев. На другой планете (Повесть из жизни обитателей Марса) " - читать интересную книгу автора

нахмурил брови, и только тут на его лице я ясно прочел, что со мною совсем
не шутили.
- О, доктор! Ради бога, извините! - спохватился я, закрывая трубу и
поняв, наконец, что изобретение это было тайною доктора. Я почувствовал
себя в положении человека, уличенного в подслушивании или подглядывании
чужих секретов.
- Мог ли я предполагать, зайдя сюда, - стал я оправдываться, - что
сделаюсь невольным свидетелем и очевидцем вашего великого открытия, которое
вы, по известным вам соображениям, не хотите предавать гласности? Но
клянусь вам, что ваша тайна умрет вместе со мною!
Должно быть заметив на моем лице искреннее страдание от сознания своей
невольной нескромности, доктор тотчас же подавил свою досаду, улыбнулся и
мягко заговорил:
- Успокойтесь, молодой человек! Вы тут ровно ни в чем не повинны. Если
здесь и можно кого-либо обвинять, то уж. разумеется, прежде всего меня
самого. Много лет берег я, как зеницу ока, от всего мира свой секрет, и
вдруг оказался настолько неосмотрительным, что оставил вас, совершенно не
знакомого мне человека, один на один со своим открытием!
От этих слов доктора я сконфузился дотого, что у меня слезы выступили
на глазах.
- Успокойтесь! - повторил он снова, видя мое мучительное смущение. -
Раз вы узнали об этой тайне, значит, так и должно быть. Я на этот счет
немножко фаталист. В мире ничто не совершается без причин и без цели, хотя
в большинстве случаев мы и не замечаем разумности и целесообразности
совершающегося с нами и вокруг нас. И я, старый дурак, очень сожалею, что
невольно поддался врожденному в каждом из нас самомнению, будто мы что-то
значим со своей волею и своим разумом, позабыв про то, что все мы только
слепое орудие чьей-то чужой воли, руководящей всеми нашими поступками и
действиями. Извините же меня, ради бога, за мою старческую строптивость!
И он протянул мне, в знак примирения, руку.
С сердечным порывом схватил я и пожал руку этого удивительного
человека, извинявшегося перед тем, кто ему же причинил неприятность; я не
находил слов, чтобы выразить ему чувство того глубочайшего почтения и
уважения, которым я к нему проникся.
-" Однако соловья баснями не кормят! Ведь вы сегодня целый день еще
ничего не ели. Идемте ужинать! - весело добавил он, взяв меня за плечо и
тихонько поворачивая к выходу.
Мы спустились вниз, в кухню, где Жозеф, такой же старый, как и его
хозяин, давно уже с нетерпением поджидал нас, боясь, чтобы не подгорело
жарившееся жаркое.
За ужином у доктора прошла всякая тень неудовольствия, и он дотого
повеселел и разошелся, что даже рассказал мне свою биографию, а равно и
историю своего великого изобретения.
Господин Роша, швейцарец по происхождению, был когда-то очень богатый
человек, но потом он все свое богатство употребил на устройство
обсерватории, стоившей много денег, так как все материалы для необходимых
построек должны были носить на эту высоту проводники на себе.
По окончании университетского курса Роша, с малых лет чувствовавший
особенное влечение к изучению небесных светил и к наблюдениям над ними,
отправился в Париж. Там он много лет работал в качестве ассистента у одного