"Чарльз Ингрид. Вызов принят ("Песчанные войны" III/2) " - читать интересную книгу автора

стала действовать воскрешенная гвардия императора Пеписа. Даже ценою
собственной жизни не уступать своего оружия врагу - вот что было законом и
смыслом внутренней жизни для собравшихся здесь солдат. Тысячи их товарищей,
тяжело раненных в бою, подрывали себя для того, чтобы траки не могли узнать
секрета бронескафандра. К тому же - доспехи врастали в душу этих людей,
становились их второй кожей и второй натурой. Многие из рыцарей даже сейчас
поеживались при мысли о том, что когда-нибудь им придется уйти в отставку и
они лишатся этой блестящей пуленепробиваемой оболочки. Все правильно, есть
оружие - есть солдат, нет оружия - нет солдата, а Шторм умудрился потерять
свои серебристые древние доспехи. Уже одно это было равносильно измене.
- Мы не сможем разобраться в том, что случилось, - хрипло сказал
Лассадей. - По крайней мере до тех пор, пока не услышим от самого Шторма,
что
произошло.
Стройный немолодой человек с нашивками капитана показался в проеме
двери. Он посмотрел в глаза сержанту и тихо спросил:
- А что, если Пепис не позволит нам узнать об этом?
Лассадей качнулся на своих кованых каблуках. Это была невероятная
мысль!
- Нет, - покачал он головой. - Этого не произойдет.
Капитан Травеллини посмотрел на свежий шов, соединивший поврежденную
поверхность на рукаве бронекостюма, смахнул пылинку с блестящей
бронированной поверхности и, глядя куда-то в небо, сказал:
- А с чего вы взяли, что Пепис готовит для Джека военный трибунал? В
конце-то концов, Шторма всегда подводила государственная система!
Рыжий веснушчатый новобранец, склонившийся над ботинками цвета ржавого
металла, выпалил:
- Я думаю, что все это несправедливо! Травеллини дернул уголками рта и
громко произнес:
- Скорее всего, никто из нас не узнает, что заставило командира Шторма
покинуть Мальтен и что принудило его сейчас вернуться на планету. Но у нас
нет права судить его до тех пор, пока мы не побывали в его шкуре.
- Все верно, - потеплевшим голосом отозвался Лассадей. Его гнев
смягчило само присутствие капитана. Видимо, и в сердца солдат запали эти
слова - их голоса становились все тише и тише, все мягче и мягче звучали их
высказывания.
Такое в рыцарском корпусе творилось в первый раз - никогда раньше
никого из них не привозили на планету без оружия, в кандалах, да еще -
обвиняя в трусости и измене. Но никто из них, кроме Джека Шторма, и не
боролся с императором. Лассадей тяжело вздохнул и спросил:
- Ладно, бесхребетники в сверкающей славой броне, кто из вас решится
сегодня пойти со мной?
Из тени молча вышел Роулинз. В сердце Лассадея шевельнулось какое-то
нехорошее предчувствие. Этот молодой парень был точной копией Шторма, с
пшеничными волосами и ярко-голубыми глазами, но копией улучшенной, как бы
очищенной от грязи дворцовой жизни. Ни цинизм, ни разочарование, ни чья-то
злая воля еще не затронули его. Можно сказать, что он был ближе к
оригиналу, чем сам замученный и затравленный Джек. Правда, после событий на
Битии Роулинз очень изменился - Святой Калин, спасший жизнь парня,
подействовал на того каким-то прямо-таки магическим образом. Когда-то