"Ясуси Иноуэ. Охотничье ружье; Письмо Секо; Бой быков (Три новеллы)" - читать интересную книгу автора

к человеку, который не желает даже пальцем шевельнуть для того, чтобы
обмануть ее. Тогда она, решив, что пора расплачиваться с долгами, с
напускным безразличием предложила ему поехать вместе на чайную церемонию в
храм Ниннадзи. Она тут же придумала, что получила приглашение от своей
подруги из Киото.
Не обратив внимания на недоуменное выражение, появившееся на лице
Цугами, она сказала:
- Церемония состоится четырнадцатого января. Поедем вместе, только на
один день!
- Это невозможно, - воскликнул Цугами.
- Ну хотя бы на полдня.
- Не могу. Пока не проведем бой быков, я отсюда не могу отлучиться ни
на один час.
- Значит, между нами все кончено, - сразу охрипшим голосом сказала
Сакико. - Зачем, собственно, я это говорю - вот глупая! Разве не ясно, что
ты меня уже бросил.
- Никто не собирается тебя бросать.
- И ты еще смеешь утверждать это! - Неожиданная ненависть к этому
безразличному человеку всколыхнула все ее существо, и, уже не сдерживаясь,
Сакико закричала:
- Так брось меня, брось по-настоящему, прямо здесь, чтобы я покатилась
вниз по ступенькам. Падая, буду глядеть на твое лицо. Интересно, появится ли
на нем хотя бы тень сочувствия...
Наступила тишина. Вспышка гнева прошла, говорить больше было не о чем,
и Сакико ощутила безысходную тоску. Теперь уже ничего не исправишь, подумала
она. Кто-то из них должен был первым подняться со скамьи. Цугами вдруг
вспомнил, что у него неотложное дело, и, попросив ее подождать, поспешил в
контору. Спустя несколько минут он вернулся и в совсем ином тоне стал
объяснять, что сегодня, как и все ближайшие дни, он завален делами, но зато,
когда все будет позади, они обязательно съездят вместе отдохнуть на горячие
источники в Кисю. И, словно оправдываясь, добавил:
- Все идет из рук вон плохо, ничто из задуманного не получается так,
как хотелось бы.
Он указал Сакико на площадку стадиона с обведенным белой краской
кольцом в центре, внутри которого будет происходить бой быков, и объяснил,
что его надо обнести бамбуковым частоколом, но даже эта работа не клеится: с
трудом удалось найти человека, знающего, как возводить такой частокол, а
когда тот приехал из В., оказалось, что бамбуковые колья еще где-то в пути.
Наконец, сегодня утром их доставили на стадион, но человек этот со
вчерашнего дня свалился в постель с простудой. Как раз когда Сакико вошла в
контору, продолжал Цугами, он вел переговоры об организации фейерверка в
парке Наканосима. Городские власти сначала согласились, но потом
аннулировали разрешение, ссылаясь на то, что, мол, это первый фейерверк
после войны, да к тому же сейчас чрезвычайные строгости в получении пороха.
В общем, они со своей стороны постараются, но твердо обещать ничего не
могут. И так со всем, за что ни возьмись.
- От чего другого, а от фейерверка не откажусь! - воскликнул Цугами.
- Представляю, какая будет красота: сгоревшая Осака, а в небе над
обуглившимися развалинами расцветают хризантемы фейерверка. - Реплика
прозвучала иронически, чего не ожидала сама Сакико. Ведь она вообще хотела