"Ясуси Иноуэ. Сны о России" - читать интересную книгу автора

позапрошлом году Адама назначили исправником в Гижигинск на Камчатке. Он и
Густав, подобно отцу, влюблены в естественные науки.
Она с большой похвалой и уважением говорила о детях прежней жены
Лаксмана, что сразу же вызвало у Кодаю чувство симпатии к этой семье. Сам
Лаксман и его супруга, по-видимому, хорошие люди, подумал он.
Кодаю во всех подробностях рассказал Лаксману о том, что с ними
произошло со дня отплытия из Японии до приезда в Иркутск. Когда Лаксману
было что-то непонятно, он переспрашивал и кто-либо из японцев разъяснял,
стараясь говорить обдуманно - совсем не так, как в гостиных богатых купцов.
Да и сам характер задаваемых Лаксманом вопросов требовал ответов четких и
определенных. Лаксман интересовался даже цветом песка на взморье, цветом
скал и дотошно расспрашивал о виденных ими птицах. От его внимания буквально
ничто не ускользало. Когда один из сотоварищей Кодаю, Синдзо, неожиданно
вспомнил детскую песенку, услышанную им в Нижнекамчатске, Лаксман
потребовал, чтобы он тут же спел ее. Исокити повторил Лаксману несколько
заученных слов из лексикона жителей Амчитки, а Коити подробно рассказал,
каким способом на Амчитке изготовляют водку.
В ту первую встречу Лаксман не касался Японии. Когда же случайно зашел
разговор о ней, сказал:
- Об этом в другой раз.
За беседой незаметно наступил вечер. Тихо отворилась дверь, и дети
Лаксмана стали вносить в гостиную блюда с закусками. Впервые за время
пребывания в Иркутске японцы почувствовали себя весело и непринужденно. Не
было и следа той напряженности, которую они испытывали на званых обедах у
богачей города. Гости без стеснения пили и ели. Особенно им понравился
байкальский омуль, который подали в двух видах - жареным и горячего
копчения, - настоящий деликатес, если учесть, что на свежую рыбу был не
сезон. Даже Седзо, самый молчаливый из всех, и тот не удержался.
- Удивительно вкусно, - сказал он. - Кажется, будто ешь нашу рыбу,
которую ловят в Исэ.
После ужина Лаксман принес из кабинета карту Японии, которую, по его
словам, изготовили в Европе, и расстелил ее на столе перед Кодаю.
- На мой взгляд, эта карта составлена не слишком точно, - начал он. -
Прошу вас просмотреть ее и исправить ошибки.
Кодаю сразу же заметил, что Осака и Исэ слишком отдалены друг от друга,
а Исэ и Эдо чрезмерно сближены, но он не торопился высказать свое мнение.
- Мы хотели бы, если это возможно, - обратился он к Лаксману, - взять
карту с собой и внимательно изучить ее, прежде чем дать вам ответ.
Кодаю не только хотелось тщательно рассмотреть карту Японии,
изготовленную в чужой стране, но и обдумать смысл просьбы об исправлении
допущенных на карте ошибок.
Японцы остались очень довольны визитом к Лаксману. Сам Лаксман обладал,
по-видимому, характером трудным, вспыльчивым, но во всем, что он говорил или
делал, не было и намека на рисовку, И это последнее произвело на Кодаю и
остальных японцев хорошее впечатление. Супруга же Лаксмана оказалась
удивительно доброй и отнеслась к чужестранцам с такой теплотой, будто они
были членами ее семьи. Прощаясь с гостями, Лаксман сказал:
- Постараемся помочь вам. Мы знаем, как составить прошение о
возвращении на родину и по каким каналам пустить. Предоставьте все нам и не
беспокойтесь.