"Наталья Ипатова, Сергей Ильин. Наследство Империи ("Врата Валгаллы" #2) " - читать интересную книгу автора

будто некоторые тутошние безделушки едва ли находились в собственности не
только этих дам, но и вообще какого бы то ни было частного лица.
Сфотографировать можно что угодно!
Только сидя здесь, она осознала, насколько прав был Кирилл, настаивая,
чтобы она и шагу не делала на Фоморе сама по себе. Женщина с захолустной
планеты, глазеющая по сторонам в тщетных попытках постигнуть местные
правила. С первых же шагов она стала бы добычей мошенников. Она могла до
скончания века искать Брюса по фальшивым сведениям где-то что-то слышавших
"очевидцев". Не со зла, разумеется, а потому, что падающего - толкни. Ну и
деньги, само собой. Она никогда не умела играть краплеными, даже если сама
их пометила. Прямая, как... Эстергази. А Эстергази верят в Бога.
- Миледи... милорд? - Официант возник неожиданно, как джинн, "конус"
над столом приглушил его шаги. Мужчина, а не та стриженая стервочка, хотя
одет так же. Интересно, по всей ли Галактике услуги, оказываемые мужчиной,
престижнее и дороже? - Господин за тем столиком желал бы угостить вас в знак
расположения и привета. Это ледяной рислинг с Медеи.
На ладони человек держал круглый поднос из тусклого серого металла,
похожий на старинный щит, исчерченный по ободу угловатыми письменами, как
будто где-то виденный. Во сне? На подносе не стоймя, а боком, как пушка,
возлежала в груде колотого льда темная бутыль без этикетки. Натали подняла
голову, обводя взглядом сумеречный зал, и с одного из столиков блеснула в ее
сторону оправа очков. Хозяин оправы поднял руку в приветственном жесте. Не
имея пи малейшего понятия, как себя в таком случае вести, Натали
вопросительно взглянула на Кирилла. Тот, обернувшись, медленно наклонил
голову, благодаря. Между тем официант сноровисто извлек пробку и разлил вино
по фужерам, похожим на два изморозных цветка дурмана. По глотку, не больше.
Похоже, эта штука дорогая. Так что и лицо будь добра сделать
соответствующее.
"Что я делаю в этом месте?"
- Пойду, - сказал Кирилл, поднимаясь с места и безотчетно значительно
опираясь ладонями о стол. - Выясню, чем обязан.

* * *

Что я знаю о старости? Ну, например, то, что человек, доживший до этих
вот лет, выглядит розовым и мягким, застиранным до такой степени, что на нем
при всем желании не замять жесткую складку. И вместе с тем никаких уродливых
пигментных пятен - против них есть лекарства! - и морщины только те, что
разрешил оставить стилист, приличествующие возрасту и положению.
Сидит один, демонстративно обратившись спиной к сцене. Уроды его не
интересуют. Два секьюрити высятся позади, почти незаметные за границей
светового круга. Как ифриты, разве что без колец в носах.
- Я вижу, - говорит он, - ваши дела идут прекрасно.
Кирилл невозмутимо кланяется. Старик вынимает салфетку, заткнутую за
старомодный жесткий воротничок, и бросает ее на тарелку. И чего-то ждет,
круглые глаза смотрят не мигая.
- Везение в рискованном бизнесе есть вещь, достойная внимания. Оно есть
некий признак, я бы сказал, жизнеспособности.
Засим следует жест, приглашающий сесть. Кирилл давно заподозрил во всем
этом дипломатический протокол. Ну, нас этим не возьмешь, мы на таких штучках