"Наталья Ипатова. Большое драконье приключение (сокращ.вариант)" - читать интересную книгу автора

Его друг улыбнулся так, будто был на двадцать лет старше,
чем окончательно взбесил Брика. Брик вообще с утра чувствовал
себя гнусновато и к Санди-то цеплялся именно поэтому. Ему было
скучно. По прибытии в Койру Санди как-то очень быстро заполнил
свою жизнь, а Брик чуть ли не целыми днями маялся в гостинице или
слонялся по городу.

-- Неужели в этом твоем Бычьем Броде тебя учили хуже, чем
здесь? -- спросил он. -- Стоило тащиться за тридевять земель, чтобы
заниматься тем же! И кто-то твердил о приключениях!

Санди кивнул.

-- Твердил, и когда-нибудь дело до них дойдет. А пока... Брик,
но это же так интересно!

Брик нахмурился. Санди был как будто из другого мира. Этот
невозможный человек поднимался на заре, распахивал окно и впускал
в комнату солнце, звонившие заутреню колокола и рассветный мороз.
Он, может быть, и получал от этого заряд бодрости и хорошего
настроения на весь день, а вот Брик ежился под тоненьким гостиничным
одеялом и в полусне норовил спрятать голову под подушку. Он
напряженно ждал, пока Санди оденется -- черт бы побрал его страсть
к свежим сорочкам! -- и уйдет в Университет, в надежде выспаться
после его ухода. Как правило, заснуть уже не получалось, и,
провалявшись часов до десяти, он хмуро поднимался, завтракал и
отправлялся бродить. Часам к четырем он возвращался в гостиницу,
куда к этому же времени возвращался и Санди, и они, пообедав,
снова шли гулять.

Вообще, шляться по улицам Койры вместе с Санди
было здорово. Он знал невероятное множество историй, связанных с
этим знаменитым городом, и Брик ничуть не удивился, когда
восхищенный и растерянный приятель сообщил, что ему --
восемнадцатилетнему! -- доверили читать факультативный спецкурс
по истории архитектуры столицы. Вот он и отрабатывал свои будущие
лекции на покорном слушателе. Брик узнавал, что в этом здании ратуши
тогда-то был подписан такой-то мирный договор, а королевский замок
был построен тогда-то и тем-то заезжим архитектором, исповедовавшим
такой-то архитектурный стиль, а вон то притулившееся на балюстраде
собора мифологическое чудовище есть скульптурное воплощение
такой-то философской идеи, и господин, живший вон в том доме, всю
свою отнюдь не коротенькую жизнь посвятил раскрытию сего образа в
его многоликом разнобразии. "Безобразии" -- хотелось вставить Брику.
А в этом особняке при таинственных обстоятельствах произошла
кровавая драма, надолго взбудоражившая умы столичных жителей. Имена
и даты вылетали из головы Брика если не сразу, то через пять
минут точно, но оставалось непередаваемое очарование узнавания
города, постепенно становившегося ему родным.